ние партии, не были достаточно последовательны и сильны для того, чтобы добиться изменений в партруководстве. Принятые съездом резолюции и постановления остались на бумаге, и партия попрежнему была изолирована от масс. Между тем господствующие классы перед лицом растущих экономических и политических затруднений прибегли к государственному перевороту. 13 сентября 1923 в Барселоне генерал Примо де Ривера установил фашистскую военную диктатуру (см. выше — Исторический очерк). Буржуазия объявила беспощадную борьбу революционному рабочему движению. Революционные профсоюзы были запрещены, компартия загнана в подполье. Легальными остались только соц. партия и реформистский ЦК профсоюзов, подчинившиеся диктатуре и помогавшие буржуазии в проведении правительственных мероприятий, направленных против рабочего класса. Не связанная с массами, не пользуясь влиянием ни в социалистических ни в анархо-синдикалистских профсоюзах, партия бессильно стояла перед лицом государственного переворота Примо де Ривера. Партийная организация была разбита, многие товарищи были арестованы. На ноябрьском пленуме ЦК (1924) политика партруководства подверглась резкой критике. Большинство пленума отклонило отчет ЦК и внесенные им предложения и приняло выработанные каталонской делегацией решения и директивы о дальнейшей работе партии. В ответ на это ЦК подал в отставку и ушел с пленума. Вскоре после избрания нового ЦК (декабрь 1924) почти весь состав его был арестован. Партия осталась без руководства.
После неудачных попыток создания партруководства в самой стране Исполком Коммунистического Интернационала решил уступить требованиям испанских товарищей и согласиться на создание ЦК за границей. Так руководство партией попало в руки Бульехоса и Трилья, к которым в дальнейшем примкнули Адаме и Веча (последний из КСМ). Эта группа руководила политикой партии с 1926 по 1931.
Политика этой группы, на словах принимавшей директивы и решения ИККИ, а на деле саботировавшей их, не только была причиной еще большего отрыва партии от масс, но и привела к оживлению и обострению фракционной и групповой борьбы внутри самой партии.
Не имея революционной перспективы, не понимая руководящей роли партии и пролетариата в борьбе против буржуазии и монархии, совершенно не усваивая значения аграрного и национального вопросов в борьбе против пережитков феодальных и полуфеодальных форм производства и классовых отношений, партия плелась в хвосте у мелкобуржуазных республиканских элементов и ждала свержения диктатуры и монархии путем государственного переворота вооруженного меньшинства — «лево» настроенных республиканских офицеров в армии (группа Франко) — или вооруженного похода на Барселону конспирирующих на французской границе каталонских националистов (группа Масия).
Объявление республики 14 апреля 1931 (см. Исторический очерк) застигло партию врасплох. Она не поняла смысла надвигающегося революционного кризиса и массовых боев 1930—31. В свержении монархии она видела только изменение лица правительства, не замечая классовых противоречий и классовых
51g
боев, определявших изменение режима. Поэтому она не была в состоянии найти правильные, отвечающие положению лозунги и оказалась в хвосте масс. В открытом письме западное европейского секретариата Коммунистического* Интернационала IV Партийному съезду КПИ (съезд происходил в апреле 1932 в Севилье) причины ошибок и провала партии характеризуются следующим образом: «КП была и к сожалению до сих пор проникнута сектантскими и анархистскими традициями. На каждом шагу и в любой области работы КП обнаруживаются сектантские тенденции и анархистские методы действия. Эти тенденции, эти методы мешали, мешают и сейчас массовой работе партии, контакту партии с массами. Одновременно можно констатировать наличие в партии правооппортунистических ошибок и тенденций приспособления к условиям буржуазно-республиканской легальности». Письмо Коммунистического Интернационала должно было послужить партруководству основой для исправления линии партии и достижения действительного поворота во всей массовой работе. Но руководящая группа оценила письмо как враждебный, направленный против нее документ, попыталась утаить его от членов партии и повела открытую борьбу против ИККИ.
Благодаря развитию революционного массового движения произошло обновление членской массы и низового партийного актива. В течение одного года, с апреля 1931 до апреля 1932, число членов партии увеличилось примерно с 1.000 до 15.000 с лишним чел. Недавно вступившие в партию рабочие и здоровые элементы прежней членской массы решительно стали на сторону ИККИ и потребовали организационных мероприятий по отношению к занимающим все более антикоминтерновскую позицию вождям. Неоднократно Коминтерн старался убедить Бульехоса, Трилья, Адаме и Веча в том, что поведение их вредно. Группа, уже стоявшая идеологически в лагере социалдемократов и троцкистов, рассматривала партию как свою частную собственность, а себя как единственного, непогрешимого вождя испанского пролетариата. Разрыв с Коммунистич.
Интернационалом был неизбежен и стал предпосылкой ликвидации старой сектантски-оппортунистической политики преодоления недочетов и слабостей в методах партийной работы. В декабре 1932, после XII пленума ИККИ, Бульехос, Трилья, Адаме и Веча были исключены из партии и Коминтерна. Исключение со* провождалось идеологической, разъяснительной и вербовочной кампанией внутри партии и вне ее. Члены партии и сочувствующие ей и Коммунистическому Интернационалу рабочие приветствовали исключение этих «вождей», годами тормазивших развитие партии.
Развитие революционного движения в И., борьба революции с контрреволюцией, попытка помещиков и части буржуазии установить в И. фашизм и обеспечить ему массовую базу, маневры республиканцев и социалистов с целью задержать и отвлечь массовый натиск рабочих и эксплоатируемых крестьян, все более усложнявшееся международное положение и угрожающая война — ставят перед КПИ большие, ответственные задачи. После исключения указанной группы партия добилась больших достижений. Она положила начало повороту в массовой работе, в работе на предприятиях и в профсоюзах, среди безработных и крестьян.
