поем., 1832), доведенной им лишь до Пунических войн (см.), Нибур блестяще доказал недостоверность литературной традиции о царском Риме и о раннем периоде республики.
Много ценного содержится у Нибура и по вопросам не только политической, но и экономической, в частности аграрной истории Рима.
«Первым историком, — указывает Энгельс, — который имел хотя бы приблизительное предоставление о сущности рода, был Нибур, и этим — но также и своими почерпнутыми оттуда ошибками — он обязан своему знакомству с дитмаршенскими родовыми общинами» (Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, стр. 147, см. подстрочи, примеч.) *(см. Дитмаршен). Гораздо слабее общая конструктивная часть его работы, что объясняется тем, что при всем совершенно незаурядном критическом таланте Нибура и на нем сказалось характерное для того времени увлечение «народным духом». В политическом отношении Нибур — один из провозвестников прусско-малогерманской тенденции в немецкой исторической литературе.
В 1824 вышла первая работа — «Geschichte der romanischen und germanischen Volker» — наиболее прославленного из официальных немецких историков Леопольда Ранке (см.; 1795—1886). Ранке до сих пор считается нем. историографами основоположником и главой т. н. немецкой исторической школы, т. е. господствующего направления преимущественно прусской исторической науки, воспринявшего реакционные политические традиции историковромантиков и приспособлявшего их к изменившимся в течение 19—20 вв. общественно-политическим условиям. Политическая позиция Ранке лучше всего характеризуется его отношением к прусскому государству: «Я считаю счастьем принадлежать к государству, с направлением которого я вполне согласен». Ранке — очень плодовитый историк; многочисленные и многотомные его работы посвящены гл. обр. политической истории основных стран Западной Европы в 16—18 веках. Для Ранке, выросшего на почве классической немецкой философии и романтизма, характерно, что он противополагает свое, якобы специфически историческое, мышление философскому конструктивизму Гегеля. Он считает, что определяющим для каждой эпохи, «духом истории» данной . эпохи, является господство тех или иных идей (напр. религиозных — 16 в.). В противовес наиболее типичным историкам-романтикам, для Ранке далее характерно, что у него ослабевает интерес к общим процессам. Ранке считал, что историк должен лишь «рассказывать, как было дело», в чем, несомненно, сказывался уже наметившийся к этому времени упадок исторической мысли в Германии. Изучение психологии «исторических деятелей», их мотивов и намерений — главная задача, которую ставил перед собой Ранке. История снова стала у него главным образом дипломатической и политической историей. Внешняя политика определяет, по его мнению, всю внутреннюю жизнь государства. Ослабление интереса к общим закономерностям исторического развития приводило с логической неизбежностью к субъективизму. Чисто научные задачи истории практически ограничивались критикой источников, чему придавалось почти самостоятельное значение. Давая в письме к Энгельсу злую характеристику Ранке, Маркс отмечает,что «делом,, духа“» этот «камердинер истории» считал «собрание анекдотов и сведение всех великих событий к мелочам и пустякам», причем все это оставалось под строгим запретом для его учеников, к-рые должны были «придерживаться „объективного44 и область духа предоставить своему наставнику» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 201). Положительная сторона влияния Ранке (что сигнализировало начавшееся идейное оскудение официальной немецкой науки) заключается в том, что он и его школа (Вайц, Гизебрехт, Ваттенбах и др.), идя по стопам Нибура и др., подняли на небывалую до того высоту дело систематического собирания, критического изучения и научной публикации исторических источников. Главным результатом этого характерного для германской исторической науки культа источников является издававшееся с 1826 многотомное образцовое для своего времени собрание «Monumenta Germaniae historiса». По своим масштабам и по технике это издание не знало равных себе публикаций; в принципиальном же отношении не меньшее значение имели опубликованные французом Гераром, начиная с 1844, описи (т. н. полиптихи) земельных владений французских монастырей [«Polyptique de ГаЬЬё Irminon» (см. Ирминона аббата полиптих) и др.]. Большое значение имел также изданный Дальманом (1785—1860) справочник «Quellenkunde der deutschen Geschichte» (1830), перерабатывавшийся Вайцем и др. и с тех пор многократно переиздававшийся (с дополнениями).
Очень большой популярностью в течение первой половины 19 в. пользовался Шлоссер (см.; 1776—1861), чрезвычайно продуктивный историк, стоявший значительно левее Ранке и его учеников. Многочисленные и большие по объему труды Шлоссера (наибольшей известностью пользовались его «Всемирная история», 1846—57, и «История 18 столетия», выходившая начиная с 1823) представляют собой огромное собрание, частично довольно сырого, недостаточно критически проработанного материала. Заслугой Шлоссера является то, что в обстановке господствовавшей в Германии реакции он, в отличие от большинства других историков, не только проповедывал свой умеренно-либеральный идеал, но даже высказывал симпатии французской революции 18 в. Свойственный большинству немецких историков идеализм их подхода к истории выражен у Шлоссера особенно ярко (ср. Маркс, Письмо к Энгельсу от 27/II 1861, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIII, стр. 15). — Исключение из немецких идеалистических исторических произведений этого времени представляла написанная «весьма реалистически», как отмечал Энгельс, работа Циммермана (1807—78) «Allgemeine Geschichte des grossen Bauernkrieges» (1841—44), послужившая Энгельсу основным материалом при написании им «Крестьянской войны в Германии». Подчеркивая «революционный инстинкт» Циммермана, «который заставил его в этой книге выступить сторонником угнетенных классов», Энгельс указывает, что классовых корней движения Циммерман все же не понял (Энгельс, Крестьянская война в Германии, 3 изд., М. — Л., 1931, см. Предисловие, стр. 3). Работа Циммермана представляла собой максимум того, что дало в области истории наиболее радикальное направление мелкобуржуазной демократии.
