В лице казаков-станичников вплоть до Великой Октябрьской пролетарской революции сохранились привилегированные мелкие землевладельцы. Основную привилегию казаков Ленин видел в обеспечении их землей, в несколько раз превышавшей наделы остальной массы землевладельцев. Средний надел на душу мужского пола во всех войсках составлял в начале 20 в. 24, 8 дес. (из них 15, 9 удобной и 2, 1 леса); 105, 1 дес. (31, 0 удобной) в Уральском, 98, 5 дес. (13, 6 удобной) в Уссурийском, 58. 5 дес. (32, 6 удобной) в Забайкальском, 45. 5 дес. (32, 2 удобной) в Сибирском, 41, 6 дес.
(15, 6 удобной) в Астраханском, 34, 7 дес. (20, 9 удобной) в Семиреченском, 24, 6 дес. (21, 2 удобной) в Оренбургском, 29, 1 дес. (15, 5 удобной) в Амурском, 18, 8 дес. (7, 7 удобной) в Кубанском. Несмотря на постепенное неуклонное уменьшение размеров пая, величина его вплоть до революции превосходила крестьянские наделы от 3, 5 до 10 раз. К 1917 в составе безземельного сельского населения на Дону казаков было 775 жителей из 1.372.390 жит., а крестьян (коренных и иногородних) — 522.518 из 1.407.917 жит.
Казачья монополия на землю в условиях товарного хозяйства породила огромное развитие арендных отношений. Они базировались на полуфеодальной эксплоатации и хищнических методах «первоначального накопления».
Широкое распространение кабальной субаренды (земельные барышники, снимавшие участки до 2—5 тыс. десятин и сдававшие их мелкими участками безземельным иногородним и горцам) и сдача паевой земли на отработки (испольщина) имели место во всех южных казачьих областях. На Дону в 1902 иногородние арендовали 281.440 дес. юртовой и 272.947 дес. паевой земли. На Тереке сдавалось в аренду юртовой земли: в 1901—35, 5%; в 1905—22, 5%; в 1910—24, 2%; в 1915—21, 4%; средняя арендная плата за десятину поднялась за 1901—15 с 98 коп. до 2 руб. 50 коп. (на Дону в 1915—3 руб. 79 коп.). В 1908 карачаевцы уплачивали за аренду земли (казенной и казачьей) 791.781 рубль, в 1912 чеченцы — 400 тыс. руб., осетины — 230.628 руб., ингуши — 449.934 руб., кабардинцы — 54.514 руб., салатавцы — 30.978 руб. Привилегированное положение К. породило наряду с кабальной арендой взимание с иногородних, имеющих усадьбы в станице, ежегодной посаженной платы, особых поборов за пастьбу скота и пр. Поступления посаженной платы давали в станичные доходы большие суммы: в 1913 на Дону — 144.645 руб», на Тереке — 406.239 руб., на Кубани (1912) — 502.437 руб. По официальным данным, из общего дохода иногородних на Дону отчуждалось в пользу казачества около г/3 (в 1888 из 1.099.360 рублей изъято в пользу войска 396.658 руб. — 36%).
Несмотря на господство сословно-казачьего землевладения, капитализм втягивал окраины в мировое товарное обращение, нивелировал местные особенности и создавал внутренний рынок. К. не могло остаться в стороне от этого процесса, особенно на Дону, Кубани и Тереке, ставших в пореформенный период важнейшим районом экономической колонизации и хлебной житницей России. После реформы 1861 из старых донских помещиков только немногие приспособили хозяйство к новым условиям. Большинство помещиков сокращает или закрывает свои экономии и сдает землю мелким арендато 616
рам «из части урожая». Экономий с собственным посевом в 1.000 дес. и более по Области Войска Донского было только 30—40. Количество всех дворянских земель сокращается из года в год, и к 1917 у дворян остается ок. земель, имевшихся в 70 — х гг. То же явление наблюдалось в Кубанской и Терской областях, где помещичье хозяйство было вообще меньше развито. Вместо старых дворянских земель росли предпринимательские латифундии капиталистического характера (полеводческого и скотоводческого направления), часто еще приарендовывавшие к своим владениям значительные участки. Характерными типами последних явились донские частные коннозаводчики и «тавричане». Официально коннозаводчики арендовали войсковую землю в Задоньи, чтобы поставлять лошадей в кавалерию, фактически же центр тяжести их хозяйства лежал в производстве хлеба для экспорта и в промышленном скотоводстве. Огромная площадь земли сосредоточилась в руках 143 собственников крупнейших помещичьих экономий (в 1878 у них было 752.994 дес., в 1913—777.017 дес.).
Уже в 1882 из валового дохода частного коннозаводства в 738.705 руб. (преуменьшенные данные) на продажу лошадей падало ок. 29%.
Хотя из казачьего дворянства и «Общества торговых казаков» известная часть и выросла в крупную землевладельческую и торгово-промышленную буржуазию (кубанский помещик Бардиж — директор Черноморско-Кубанской ж. д., торговый казак Парамонов — крупнейший углепромышленник и пароходовладелец на Дону, торговые казаки Корольковы — арендаторы 45 коннозаводческих участков по 2.200 дес. каждый — 1903), но масса дворян, потеряв землю, имела главный источник экономического благополучия в чиновничьих должностях и армейских чинах. Развитие капитализма внесло существенные изменения и в положение основной массы К.
Классовое расслоение станицы непосредственно было связано с превращением казака — непосредственного производителя — в товаропроизводителя. Хотя проблема классового расслоенйя казачества еще недостаточно изучена, однако, имеющиеся исследования по Донскому и Кубанскому войскам позволяют сделать определенные выводы. Так, в Донецком округе в ряде станиц «тысячи десятин казачье-юртовой земли перешли в руки кулаков», и обедневшие казаки сдавали пай на 10 лет за 25 руб. (в 1878 Тетервятников). В Закубаньи численность «бездомовного», бесскотного и не занимавшегося с. х-вом населения составляла в 1883 15%, а по некоторым станицам (Кутаисская, Мартанская, Хадыженская) — до — 38%. Данные конца 19 в. характеризуют резкое снижение рабочего скота и овцеводства, сокращение пая, особенно в сев. округах. Группировка хозяйств по рабочему скоту в трех станицах Хоперского округа показывает: не имели рабочего скота 14% хозяйств, имели по одной лошади без волов — 11%, по 2 лошади без волов — 8%, с одним волом — 19%, с 2 волами — 23%, с 3 волами — 13%, с 4 волами — 5%, по 10 волов имели 0, 5%. В 9 станицах Усть-Медведицкого, Хоперского и Донецкого округов 5% совсем не занимались земледелием, 10% не имели рабочего скота, но занимались земледелием, 40% имели рабочий скот в недостаточном количестве. По заключению комиссии Маслоковца, обследовавшей станицы в 1898, 33, 4%
