пользование землей, но и за пользование рабочей силой крестьянина, т. е. оброк носил попрежнему характер феодальной повинности, не находящейся ни в каком соответствии с доходностью крестьянского надела. Несоответствие это еще более увеличивалось введением «градации» оброка, сводившейся к тому, что при урезке надела ниже нормы крестьянам приходилось платить дороже за десятину, чем при получений нормального надела; «градация» была особенно высока в нечерноземных губерниях, где рабочие руки ценились очень дорого; в черноземных и степных губерниях она была меньше, а на Украине, в Литве и частью в Белоруссии, где рабочие руки были дешевы, «градации» совсем не было. Барщинная повинность также регулировалась «Местными положениями», причем и здесь была введена «градация».
Крестьянам-барщинникам разрешалось переходить на оброк и без согласия помещика, но не ранее как через 2 года после издания «Положений», притом при отсутствии недоимок казне и помещику и при условии заявления за год вперед. Взыскание оброков и барщинных по-' винностей с недоимщиков приравнивалось к взысканию казенных сборов и производилось преимущественно перед другими обязательствами, причем для погашения недоимки могло быть продано имущество крестьянина, сам он мог быть отдан принудительно на заработки, наконец, у него мог быть отобран полевой надел и даже усадьба.
С момента заключения между помещиком и крестьянами сделки о выкупе надела обязательные отношения между ними прекращались, и крестьяне из временно-обязанных превращались в «крестьян-собственников». Так как крестьяне не могли уплатить помещику сразу выкупную сумму, а помещики как-раз в этом были заинтересованы, то правительством была организована т. н. выкупная операция (см.). Дворовые при освобождении не получали земельного надела, поэтому они не были связаны с помещиком обязательными отношениями и освобождались без выкупа. Но освобождались они не сразу: в течение двух лет они должны были нести попрежнему службу у помещика или уплачивать оброк в прежнем размере, если они ходили по оброку. — «Положения 19 февраля» ликвидировали т. о. крепостную зависимость только по отношению к дворовым и крестьянамсобственникам; что касается временно-обязанных, то крепостная зависимость их от помещиков в сущности сохранилась, поскольку помещики сохранили право на докапиталистическую ренту в ее денежной и отработочной форме (оброк и барщина), а также известную часть своей вотчинной власти над крестьянами.
«Крестьяне остались и после освобождения „низшим44 сословием, податным быдлом, черной костью, над которой измывалось поставленное помещиками начальство, выколачивало подати, пороло розгами, рукоприкладствовало и охальничало» (Ленин, Соч., т. XV, стр. 109).
«Вся вообще „эпоха реформ44 60 — х годов оставила крестьянина нищим, забитым, темным, подчиненным пОмещикам-крепостникам и в суде, и в управлении, и в школе, и в земстве» (Ленин, Сочинения, том XV, страница 142).
Но все же реформа 19 февраля, отменив целый ряд феодальных прав помещика по отношению к крестьянам, предоставив последним гражданские права и открыв для временнообязанных возможность выкупа своего надела,т. е. ликвидации крепостной зависимости их от помещиков, явилась значительным сдвигом от феодально-крепостнического строя к строю буржуазному.
«Пресловутое „освобождение44, — писал Ленин, — было бессовестнейшим грабежом крестьян, было рядом насилий и сплошным надругательством над ними. По случаю „освобождения44, от крестьянской земли отрезали в черноземных губерниях свыше Vs части.
В некоторых губерниях отрезали, отняли у крестьян до V3 и даже до 2/б крестьянской земли. По случаю „освобождения44, крестьянские земли отмежевывали от помещичьих так, что крестьяне переселялись на „песочек44, а помещичьи земли клинком вгонялись в крестьянские, чтобы легче было благородным дворянам кабалить крестьян и сдавать им землю за ростовщические цены. По случаю „освобождения44, крестьян заставили „выкупать44 их собственные земли, причем содрали вдвоеи втрое выше действительной цены на землю...
„Великая реформа44 была крепостнической реформой и не могла быть иной, ибо ее проводили крепостники» (Ленин, Соч., т. XV, стр. 142 и 143). Крепостнические пережитки сохранились вплоть до Февральской буржуазно-демократической революции 1917.
«Крепостничество еще живо. Ибо, когда полунищий крестьянин работает на помещика своим убогим скотом и орудиями, будучи закабален выдачей денег взаймы или арендой земли, то это и есть экономическая сущность крепостного хозяйства... Испольщина, обработка земли из половины урожая или уборка сенокосов из третьей копны („на третьяк44) представляет собой тоже прямое переживание крепостничества... При сохранении теперешнего землевладения помещиков неизбежно сохранение кабалы, крепостничества и... рабства» (Ленин, Соч., том XVII, страницы 337 и 338).
Но при всем том «это был шаг по пути превращения России в буржуазную монархию.
Содержание крестьянской реформы было буржуазное, и это содержание выступало наружу тем сильнее, чем меньше урезывались крестьянские земли, чем полнее отделялись они от помещичьих, чем ниже был размер дани крепостникам (т. е. „выкупа44), чем свобод н е е от влияния и от давления крепостников устраивались крестьяне той или иной местности. Поскольку крестьянин вырывался из-под власти крепостника, п о стольку он становился под власть денег, попадал в условия товарного производства, оказывался в зависимости от нарождавшегося капитала. И после 61 — го года развитие капитализма в России пошло с такой быстротой, что в несколько десятилетий совершались превращения, занявшие в некоторых старых странах Европы целые века» (Ленин, Сочинения, т. XV, стр. 143).
«После падения крепостного права в России все быстрее и быстрее развивались города, росли фабрики и заводы, строились железные дороги. На смену крепостной России шла Россия капиталистическая. На смену оседлому, забитому, приросшему к своей деревне, верившему попам, боявшемуся „начальства44 крепостному крестьянину вырастало новое поколение крестьян, побывавших в отхожих промыслах, в городах, научившихся кой-чему из горького опыта бродячей жизни и наемной
