щичьи земли и раздавали их крестьянам. Вскоре значительная часть Срединного и Северного Китая оказалась в руках Л., к-рый объявил себя императором. Весной 1644 Л. штурмом взял Пекин. Император Хуай-Цзун заколол свою дочь и покончил с собой. Минская династия (см.) была свергнута. Однако китайская военно-феодальная клика во главе с У Саньгуем обратилась за помощью к врагам Китая — маньчжурским князьям. Маньчжурская армия двинулась на помощь У Сань-гую. Крестьянское восстание было разгромлено. Маньчжурская династия Дай-Цин захватила китайский престол. Л. бежал в Шэньси. Некоторое время он скрывался в горах. По распространенной версии, в 1645 Л. был умерщвлен людьми У Сань-гуя.
ЛИЦИНИЕВЫ СЕКСТИЕВЫ ЗАКОНЫ (Leges Liciniae Sextiae) (376—367 до хр. э.), были проведены в интересах плебеев, после десятилетней борьбы с патрициями, римскими народными трибунами Лицинием и Секстием. По первому закону один из консулов должен был избираться из плебеев; второй закон, направленный против патрициев, захватывавших большие участки общественного поля, запрещал владеть более чем 500 югерами (ок. 125 га) общественного поля; по третьему закону, облегчавшему положение бедноты, находившейся в задолженности у богатых, уплаченные проценты засчитывались в погашение долга.
ЛИЦИНИЙ, Марк, римский народный трибун 73 до хр. э.; выступал против сулланцев. Известен как историк. Летопись, составленная им и охватывавшая время с основания Рима и до 3 в. до хр. э., не сохранилась, известны лишь отдельные отрывки.
ЛИЦО (речи), грамматич. категория, выражающая противопоставление участников речевого акта друг другу и всему, не участвующему в речевом акте. Обычно выделяются: Л. говорящего (1-е Л.), Л., к к-рому обращена речь (2-е Л.), и указание на предмет речи, не участвующий в речевом акте (3-е Л.).
Дополнительные и своеобразные различия в значение категории Л. вносит присоединение категории числа (двойственного, тройственного, множественного). Если 2-е и 3-е Л. множественного числа еще можно рассматривать как соответствующую множественность 2-го и 3-го Л. речи, то 1-е Л. множественного числа означает не умножение числа говорящих, но некоторый коллектив, членом к-рого себя считает говорящий и от лица к-рого он выступает; отсюда в ряде языков (преимущественно архаич. строя, как многие языки австралийские, австронезийские, дравидские, индейцев Сев. и Юж. Америки, аварский, чеченский и др.) дальнейшая дифференциация 1-го Л. множественного числа на инклюзивную (включающую собеседника) и эксклюзивную (исключающую собеседника) формы. С другой стороны, своеобразие семантики множественных форм Л. приводит к использованию их для выражения различия социальных отношений — так, множественное число 2-го и 3-го Л., при обозначении одного предмета во многих языках выражает уважение к называемому предмету, тогда как множественное число 1-го Л. должно отметить или высокое общественное положение говорящего (pluralis majestatis) или, напротив, его самоуничижение (pluralis humilitatis — напр. в санскрите). Той же цели выражения различия социальных отношений служит перестановка 2-го и 3-го Л.; так, напр., обращение в 3-м Л. единственного числа в польском языке, в 3-м Л. множественного числа в итальянском и немецком языках есть обычная форма вежливости, тогда как в' том же немецком языке 17—18 вв. обращение в 3-м Л. единственного числа служило для обозначения социального превосходства говорящего над собеседником.
Категория Л. может быть выражена в след. частях речи: в местоимении (личные местоимения и производные от них притяжательные местоимения), в глаголе (личные формы глагола) и в имени (т. н. притяжательное изменение имен, засвидетельствованное в языках семитских, тюркских и мн. других). Способы выражения категории Л. весьма многообразны; таковы: 1) наличие в языке особых слов, обозначающих различные Л. речи и используемых в речи как знаменательные слова (напр. местоимения личные и притяжательные в русском языке); 2) наличие в языке служебных слов: для выражения категории Л. в тех знаменательных словах, с которыми они соединяются (напр. франц. «je, tu, il», самостоятельно не употребляемые); 3) наличие в языке специальных аффиксов (суффиксов, префиксов) Л. или других грамматич. способов выражения. В истории развития языков одни способы выражения сменяют другие; так, латинский глагол обладал системой личных окончаний [по весьма вероятной гипотезе, возникших в результате агглютинации (см.) первоначально самостоятельных местоименных слов], к-рые исчезли во франц. глаголе, использующем для выражения Л. местоимения личные, уже ставшие служебными словами.
Наблюдения над распределением и особенностями форм Л. в языках различных систем и стадий и изменениями их позволяют вскрыть генезис этой категории. Как убедительно показывает анализ строя предложения в языках наиболее архаичной структуры, произведенный акад. Марром (см.) и его учеником и сотрудником — акад. Мещаниновым (см.), генезис категории Л. связан с развитием первобытного общества, усилением разделения труда, появлением собственности, сперва коллективной, потом общественно-групповой и, наконец, частной, и с соответствующими процессами осознания индивидом себя как члена коллектива в противоположении остальному миру, далее, противопоставления им «себя» и «своего» этому коллективу, а также осознания им «себя» и «другого» как действующих лиц, активно воздействующих на мир. В языке это развитие мышления отражается в образовании первоначально отсутствующей категории Л.
Наиболее архаич. способ выражения этой категории — путем создания особых слов — и представлен в местоимениях личных; более того, так наз. супплетивизм (объединение в одном парадигме склонения форм, образованных от различных основ, ср. «я — мне», «ich — mir»), свойственный личным местоимениям многих языков, свидетельствует о том, что первоначально не только коллективное (позднее множественное) и единственное Л., но и различные падежи того же Л. осознавались как существенно различные; о том же свидетельствуют и различия в местоименных аффиксах субъекта и объекта в спряжении глагола в тех языках, в к-рых существует инкорпорация (см.) местоимений. Вместе с тем, анализ личных местоимений свидетельствует о существенных различиях в семантике 1-го (и 2-го Л.), с одной стороны, и 3-го — с другой; в то время как в двух первых Л. основной является именно семантика Л., 3-е Л. обозначает всякий предмет, названный в речи, т. е. выступает как заместитель всякого имени. Поэтому в подавляющем большинстве языков личные местоимения 3-го Л. связаны с указательными местоимениями (см.), разделяя с последними иногда дополнительные различения положения предмета в пространстве (так, напр., в языке индейцев Северной Америки — чероки — различаются 9 местоимений 3-го Л. в зависимости от положения, занимаемого называемым предметом). О той же специфич. семантике личного местоимения 3-го Л. свидетельствует приведенное выше явление замены 3-м Л. 1-го и 2-го Л. в социально-дифференцированных формах обращения; действительно, эта замена вполне совпадает с не менее распространенной заменой личных местоимений 1-го и 2-го Л. именами (ср. «votre excellence», «gnädige», «pani»), которая в нек-рых языках, как, напр., в японском, совершенно вытеснила употребление личных местоимений.
Различия в семантике 1-го и 2-го Л., с одной стороны,, и 3-го Л. — с другой, отчетливо выступают и в развитии глагола от безличного пассивного строя к личному активному; в языках архаич. структуры 1-е и 2-е Л. почти всюду трактуются иначе, чем 3-е Л., противопоставляясь ему как формы личные форме безличной, совпадающей по оформлению с именем (напр. в алеутском языке)
