развития, а именно — лишь «в данный момент движения». «Устойчивость» понятий, превышающая устойчивость качеств объективных явлений, неизбежно омертвляет предмет и мысль, и понятие перестает отражать явление. Тов. Сталин в докладе на Пленуме ЦК ВКП(б) 3/III 1937 подверг резкой критике такую метафизическую неизменность понятий и определений, приносящую огромный политический вред делу рабочего класса. Так, борясь с троцкистскими агентами, «наши партийные товарищи, — говорил т. Сталин, — не заметили, проглядели, что нынешний троцкизм уже не тот, чем он был, скажем, лет 7—8 тому назад, что троцкизм и троцкисты претерпели за это время серьезную эволюцию, в корне изменившую лицо троцкизма, что ввиду этого и борьба с троцкизмом, методы борьбы с ним должны быть изменены в корне. Наши партийные товарищи не заметили, что троцкизм перестал быть политическим течением в рабочем классе, что из политического течения в рабочем классе, каким он был 7—8 лет тому назад, троцкизм превратился в оголтелую и беспринципную банду вредителей, диверсантов, шпионов и убийц, действующих по заданиям разведывательных органов иностранных государств» (Сталин, О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников, 1937, стр. 11). Благодаря политической слепоте некоторых товарищей «мерзости троцкистов за последние годы явились для некоторых наших партийных товарищей полной неожиданностью» (Сталин, там же, стр. 14).
Классическим примером гибкости понятий, примененных объективно, может служить учение Ленина о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую, в частности его «Письма о тактике». Указав, что всякое научное обоснование политики должно исходить из «самого точного объективно проверимого учета соотношения классов и конкретных особенностей каждого исторического момента» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 100), Ленин разработал стройное, исторически-конкретное учение о перерастании буржуазно-демократической революции в социалистическую и подверг беспощадному разоблачению контрреволюционную, мертвую, схоластич. точку зрения изменников, предателей социалистической революции — Каменева, Зиновьева, Рыкова, Бухарина и др., возглавивших банду шпионов, диверсантов, вредителей и террористов. Эти изменники революции, исходя из своих антиленинских, насквозь лживых реакционных взглядов, организуя борьбу против социалистич. революции, начисто отрицали происходившее в 1917 перерастание буржуазно-демократической революции в социалистическую, требовали ограничения революции буржуазно-демократич. рамками. Изменив делу рабочего класса, они пытались повернуть развитие революции вспять, уничтожить самую возможность завоевания рабочим классом власти, «повторяя бессмысленно заученную формулу, вместо изучения своеобразия новой живой действительности» (Ленин, там же, стр. 101). Ленин вскрыл классовые и логические основы изменнической, враждебной пролетариату позиции Каменева — Зиновьева.
«„Революционно-демократическая диктатура пролетариата и крестьянства“», — указывал Ленин в апреле 1917, — уже осуществилась, хотя в крайне своеобразной форме двоевластия советов и Временного правительства. На очереди — социалистическая революция и борьба за диктатуру рабочего класса. Жизнь выводит понятия «из царства формул в царство действительности», облекает их плотью и кровью, конкретизирует и тем самым видоизменяет (см. Ленин, там же, стр. 101). — Такова ленинская постановка вопроса о конкретности и гибкости понятий. Понятия диалектической Л. не должны отставать и отрываться от действительности. Понятия Л. «не неподвижны, а вечно движутся, переходят друг в друга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой жизни» (Ленин, Философские тетради, М., 1936, стр. 262).
Наиболее общие понятия диалектической Л. или ее категории (см.) в сокращенном и обобщенном виде резюмируют исторический опыт развития положительного знания. Отражая развитие природы и общества в научных понятиях, фиксирующих внимание на всеобщих связях объективного развития, диалектическая Л. интересуется тем, как выразить различные формы движения материи в логике понятий.
Диалектическая Л. как отражение закономерностей мира становится впервые в истории Л. объективной по своему содержанию. Ее категории не изобретаются и не привносятся в Л. по усмотрению исследователя, но отражают действительное отношение объективного мира. Она впервые в истории логических учений показывает «„развитие мышления в его необходимости“» (Ленин, там же, стр. 95). Порядок категорий диалектической Л. также не придумывается произвольно, а устанавливается по объективным принципам. В противоположность формальной Л. диалектика не может ограничиться простым перечислением или сопоставлением категорий Л. и различных форм мышления. Она «выводит эти формы одну из другой, устанавливает между ними отношение субординации, а не координации, она развивает высшие формы из низших» (Энгельс, Диалектика природы, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 494). Историческая и логическая последовательность категорий логики, имеющая объективный, но не субъективный характер, делает категории логики — сущность и явление, закон, основание, форму и содержание, причинность и необходимость, случайность, свободу и необходимость, возможность и действительность и др. — внутренне и объективно связанными между собой и переходящими друг в друга; также формы суждений и умозаключений (см.) воспроизводят в сжатом виде историю развития научного мышления. Энгельс в «Диалектике природы» приводит яркий пример развития суждений и их классификацию. Доисторические люди уже знали, что путем трения можно вызвать теплоту, добыть огонь. Прошло много тысячелетий, пока человек развился настолько, что смог высказать положительное суждение: трение — источник теплоты. Здесь констатировался единичный факт. Чтобы усовершенствовать это суждение, потребовались новые тысячелетия. В 1842 Р. Майер, Джоуль и Кольдинг сформулировали уже познанное суждение в более общем виде: «всякое механическое движение способно превратиться при помощи трения в теплоту». А еще через несколько лет это суждение было усовершенствовано Р. Майером и высказано в наиболее всеобщей форме: «Любая форма движения способна и вынуждена, при определенных для каждого случая усло-
