ских вожделениях, в обезличивающей стихийности его законов, во власти вещей — товаров, в господстве «коммерческих и финансовых мотивов» над судьбами людей и масс, отразилась в натуралистич. романах Золя с огромной силой. Идея властвования материальной среды над человеком и его личностью приводила Золя к тому, что он целые романы концентрировал вокруг таких мощных массовидных образов, как Париж, рынок, шахта, большой магазин, паровоз и т. д. («Чрево Парижа», «Жерминаль», «Дамское счастье», «Человек-зверь»). Изображая все эти комплексы капиталистич. среды в виде страшных существ, живущих независимо от человека, угрожающих ему и пожирающих его, натурализм Золя раскрывал враждебность экономики и техники капитализма человеку.
Наконец, изображением труда и эксплоатации трудящихся масс* Золя расширил поле зрения классич. реализма 19 в., хотя именно здесь наиболее ярко обнаружилась ограниченность Н. Если Золя мог с немалой силой воспроизводить последствия капиталистич. эксплоатации (голод, физиологии, обреченность, наследственность, алкоголизм и т. д.), то при этом всякое проявление борьбы трудящихся масс против капитализма трактовалось лишь как стихийное восстание подавленных инстинктов.
Вместе с тем натуралистич. метод исключал то глубокое проникновение в истории, сущность буржуазного общества, какое было свойственно, напр., бальзаковскому реализму.
Н. способен был отражать только статику капитализма, вступавшего в период своего загнивания (отсюда — излюбленное внимание писаталей-натуралистов ко всяческим «грязным отбросам», «выгребным ямам» и «клиническим случаям», что Ф. Меринг считал характернейшей чертой всей школы). Натуралистические тенденции сказались в творчестве ряда крупнейших франц. писателей второй половины 19 в., таких, как бр. Гонкуры, Мопассан, Доде и др. Выход «Манифеста пяти» (1887) (П. Боннетан, Л. Декав, П. Маргерит, М. Маргерит, Г. Гиш), заявивших, что «Золя разочаровал своих самых восторженных учеников», означал дальнейшее разложение реализма, отказ от демократического радикализма Золя, а для нек-рых писателей — полное вырождение и приближение к декадентской литературе (напр., Гюисманс). Н. имел свои проявления и в русской литературе конца 19 в., гл. обр. в творчестве второстепенных русских писателей 80—90 — х гг. Боборыкин, Амфитеатров и др.).
Особую форму принял Н. в Германии, появившийся здесь лишь в 80 — х гг. Специфические условия развития немецкой буржуазии (запоздавшее национальное объединение, политич. сила юнкерства и т. д.) в значительной мере сузили здесь социальный размах натуралистич. школы. На первый план выдвинулось учение об ощущении как источнике познания действительности; это направило нем. Н. на путь его субъективистского перерождения. Один из ранних немецких натуралистов К. Блейбтрей в манифесте «Революция литературы» («Die Revolution der Literatur», 1886) требовал «истинности локального тона, земного запаха самонаблюдения, крутой обстоятельности выражения» и одновременно призывал писателей к союзу с течением «Бури и натиска» 18 в., их культу чувства. В 1888 Е. Вольф обнародовал руководящие принципы литературного союза «Сквозь» («Durch»), где естествознание и тех 312
ника были названы рядом с немецкой идеалистич. философией в качестве основ нового мировоззрения. Более отчетливо натуралистич. тенденции проявились в мюнхенском кружке писателей («Gesellschaft»), руководимом М. Г. Конрадом. Теорию Золя об «экспериментальном романе» на немецкую почву перенес В. Бельше в своих «Естественно-научных принципах поэзии» («Naturwissenschaftliche Grundlagen der Poesie», 1887). Полностью обнаружил себя немецкий Н. в творчестве А. Гольца и И. Шляфа, трактовавших теорию «объективности» как принципиальный отказ писателя от всякого размышления над действительностью.
На этом пути Гольц и Шляф пришли к методу своеобразной литературной мелко писи («Kleinmalerei»), стремившейся воспроизводить внешний ход реальности с фотографически-фонографич. точностью «секундного стиля», как его назвали сами писатели, применившие его практически в своей книге очерков «Papa Hamlet» (1889). Теорию этого секундного стиля («Sekundenstil») А. Гольц изложил в своей книге «Искусство, его сущность и законы» («Die Kunst, ihr Wesen und ihre Gesetze», 1891). Естественной внутренней логикой развития немецкого Н. было его превращение в последовательный импрессионизм. В области романа эта тенденция завершилась у Т. Фонтане, В. Зигфрида и других писателей, отклонившихся от изображения внешней среды к жанру импрессионистского психологизма. Попытки создания социального романа на натуралистич. основе не шли в немецких условиях дальше либерального бытописательства в манере Шпильгагена и индивидуалистич. бунтарства в духе Штирнера. Таковы романы К. Альберти («Wer ist der Starkere»), Г. Конради («Adam Mensch», 1889) и др. В области натуралистич. драмы, представленной в Германии репертуаром «Свободной сцены» («Freie Biihne», основанной вБерлине в 1889), наиболее яркую картину импрессионистской эволюции Н. показал в своем творчестве Г. Гауптман, дебютировавший социальной драмой «Ткачи» и перешедший затем к реакционной фантастике «Потонувшего колокола», а впоследствии — к фашизму. В России в начале 20 в. «биологическую» проблематику Н. в разрезе «половой проблемы» всячески культивировал Арцыбашев.
Отражая общее гниение и распад буржуазной среды, писатели натуралистич. направления стали в этот период и «декадентскими выучениками, пиратами гнили, вынюхивателями падали», по выражению Ф. Меринга (статья «Современный натурализм»). В. Блюменфелъд.
НАТУРАЛИСТИЧЕСКИЕ КУЛЬТЫ, см. Религия, Культ.
НАТУРАЛИСТИЧЕСКИЕТЕОРИИ РЕЛИГИИ, см.
НАТУРАЛЬНАЯ ШКОЛА. Термин Н. ш. упрочился в русской литературной критике в качестве названия того направления в русской литературе середины 19 в., родоначальником и главой к-рого считался Гоголь. Исчерпывающая характеристика Н. ш. дана Белинским.
Отмечая первоначально подражательный характер русской литературы, Белинский писал: «Hq она не останавливалась на этом, а постепенно стремилась к самобытности, народности, из риторической стремилась сделаться естественной, натуральной. Ни в одном русском писателе это стремление не достигло такого успеха, как в Гоголе. Это могло совершиться
