т. XIX, стр. 353). 13/Х к забастовке присоединился «Союз союзов», объединявший профсоюзы служащих и интеллигенции. В Петербурге закрылись банки, конторы, почта, телеграф, суды и учебные заведения. В Москве наряду с другими забастовали текстильщики, кожевники, химики, пуговичники и др. С 14—15/Х в Москве перестали действовать водопровод, канализационный обоз, больницы, работные дома, электрич. станции, газовый завод, банки, магазины, лавки, почтовые отделения. Стачка охватила всю страну: центральные губернии, Прибалтику, Белоруссию, Украину, Сибирь, Финляндию, Польшу, Закавказье, Татарию и Среднюю Азию. Петербургский ген. — губернатор Трепов приказывал «патронов не жалеть», «действовать открытой силой». В Москве и Петербурге в высших учебных заведениях шли беспрерывные митинги и собрания; на улицах с красными знаменами и революционными песнями двигались демонстранты, отбивавшиеся от полицейских камнями, кирпичами и т. п. Движение, перерастая в восстание, почти повсеместно переходило к вооруженным столкновениям с полицией и войсками, к устройству баррикад и т. п. (Екатеринослав, Харьков и др.). В Петербурге 13/Х возник Совет рабочих депутатов.
«Боевым лозунгом петербургского пролетариата было тогда: „8 — часовой день и оружие44.
Для все более возраставшей массы рабочих становилось очевидным, что судьбы революции может решить и решит только вооруженная борьба» (Ленин, Соч., т. XIX, с*гр. 353). Огромным тормазом в развитии революционной борьбы петербургского пролетариата явилось лишь то обстоятельство, что руководство в Совете захватили в свои руки меньшевики, всячески срывавшие подготовку восстания и осуществление 8 — часового рабочего дня явочным порядком. Была завоевана свобода печати. Цензура была устранена. «Никакой издатель не осмеливался представлять властям обязательный экземпляр, а власти не осмеливались принимать против этого какие-либо меры. Впервые в русской истории свободно появились в Петербурге и других городах революционные газеты.
В одном Петербурге выходило три ежедневных социал-демократических газеты с тиражем от 50 до 100 тысяч экземпляров» (Ленин, там же). Всеобщая октябрьская стачка, охватившая (по неполным подсчетам) 2.628 крупнейших фабрично — заводских предприятий с 481.364 участниками и 750 — тысячную армию железнодорожников, вовлекла в движение огромную массу трудящихся. Общая численность бастовавших, включая торговых служащих, служащих й рабочих земств и городов, почты, телеграфа, телефона и др., доходила до 2 млн. чел. Царское правительство, аппарат к-рого был парализован стачкой, вынуждено было отказаться от немедленного разгрома революции (оно его откладывало на время) и пойти на уступки. 13/Х председателем совета министров был назначен Витте (высказывавшийся во время совещаний у царя по поводу стачки за немедленную сделку с буржуазией). 17/Х был издан царский манифест (см. Манифест 17 октября 1905), обещавший народу «незыблемые основы гражданской свободы» и созыв законодательной думы. Но манифест 17/Х был маневром царизма, рассчитанным на подготовку разгрома революции. Рабочие и крестьяне ничего, кроме обещаний, от царизма не получили, был лишь (21/Х) опубликован указ о частичной амнистии.Эта подачка не могла удовлетворить революционные массы. В Москве и других городах усиленным темпом развертывалась подготовка к восстанию. Царизм, идя наперерез движению, двинул против революции «черную сотню». В ряде городов начались черносотенные погромы и «патриотические», сфабрикованные при содействии полиции, демонстрации. По неполным данным, с 17 по 23/Х в стране было св. 100 погромов. В Одессе вовремя погрома (продолжавшегося три дня) было убито и ранено св. 2.000 чел., в Ростове-на-Дону убито 176, ранено 500, в Минске убито свыше 100 и тяжело ранено 400. Всего в 100 городах насчитывалось более 4.000 убитых, более 10.000 изувеченных. 18/Х в Москве черносотенцем Михальчуком был убит член МК большевиков Н. Э. Бауман. Царское правительство использовало все способы и меры, начиная от лживого манифеста и кончая погромами, чтобы сорвать всеобщую политическую стачку, грозящую перерасти в восстание. «Народ на опыте убеждается, что недостаточно получить обещание свободы, надо еще иметь силу захватить свободу» (Ленин, Сочинения, том X, стр. 7).
В этот момент на-руку контрреволюции сыграло предательское поведение меньшевиков, эсеров и Троцкого. Руководимый меньшевиками и Троцким Петербургский совет рабочих депутатов после издания манифеста 17/Х ограничился (18/Х) лишь решением «продолжать забастовку» и не призвал пролетариат к восстанию. 18/Х появился манифест Московского стачечного бюро о прекращении забастовки (руководство в стачечном бюро принадлежало меньшевикам и эсерам). К этому манифесту присоединилось и центральное бюро Всероссийского железнодорожного союза (входившие в состав этого бюро большевики были арестованы еще в начале стачки). 21/Х решение прекратить всеобщую стачку принял Петербургский совет рабочих депутатов. С 21—22/Х начали работать крупнейшие предприятия Петербурга. После решения Совета и переговоров председателя делегатского съезда железнодорожников в Петербурге с Витте о некотором улучшении труда и быта железнодорожников с. 22/Х прекратилась забастовка петербургского железнодорожного узла (на Ташкентской и Киево — Полтавской железных дорогах работа началась уже с 20—21/Х).
С 22/Х железнодорожное движение начало восстанавливаться повсеместно (за исключением Польши). Вследствие предательского поведения меньшевиков, эсеров и Троцкого был упущен момент для непосредственного перевода стачки в восстание. Учтя это обстоятельство, общепартийная конференция, созванная Московским комитетом большевиков 22/Х, призвала массы прекратить всеобщую политич. забастовку, но рекомендовала продолжить стачечную борьбу всюду, где предъявлены экономии, требования. Конференция указала на недостаточность одной политич. забастовки для окончательной ликвидации самодержавия, на необходимость немедленно и энергично готовиться к следующей всеобщей стачке, к-рая должна перерасти в решительную битву пролетариата с царизмом; конференция призвала также всеми силами отстаивать взятую пролетариатом с боя свободу слова и собраний и требовать от администрации заводов и фабрик помещений для устройства рабочих митингов, лекций и т. п.
