ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА (1914—18)
ненные Штаты Европы», противопоставлял ленинскому лозунгу поражение своего империалистического правительства лозунг «ни побед, ни поражений» и вместе со всеми каутскианцами боролся против создания нового пролетарского Интернационала. Антивоенные настроения и большевистские лозунги в отношении войны проникали в массы в результате упорной работы большевистских групп и под влиянием передовых кадров рабочих, прошедших школу классовой борьбы.
В интересах успешного ведения войны и для удержания масс в орбите своего влияния буржуазия отстаивала перед царским правительством необходимость привлечения рабочих в организованные ею Военно-промышленные комитеты, высказывалась в пользу создания профсоюзных организаций рабочих, имея при этом, конечно, в виду не боевые классовые организации, а узкие, тред-юнионистского типа союзы, к-рые были бы не только орудием промышленного мира, но в то же время, сумели бы отвлечь рабочих от политической борьбы и обеспечить успех обороны. Буржуазия вместе с тем стремилась опереться на верхушечные слои рабочего класса и приковать их к колеснице русской империалистической политики.
В лице созданной при Центральном военно-промышленном комитете т. н. «рабочей группы», возглавлявшейся социал-оборонцами Гвоздевым, Булкиным и др., буржуазия нашла себе действительно надежных союзников, помощников, агитаторов войны. «Гвоздев... выступал резко против стачечной борьбы, по его мнению, обессиливающей рабочий класс и дезорганизующей страну, и дружно работал с Гучковым» (История гражданской войны в СССР, т. I, 2 изд., 1938, стр. 20). Рабочие массы в своем подавляющем большинстве высказались против сотрудничества с буржуазией и отрицательно отнеслись к «рабочей группе» в Военно-промышленном комитете. Идея организации Военно-промышленных комитетов возникла у буржуазии и была подхвачена меньшевиками и оборонцами.
Большевики были против Военно-промышленных комитетов и высказывались за их активный бойкот. «Мы считаем принципиально недопустимым, — говорилось в резолюции собрания представителей фабрик и заводов Петрограда 27/IX 1915, — участие представителей пролетариата в организации, каким-либо образом способствующей войне». Собрание решительно заявило в связи с этим, что «если в составе Военно-промышленного комитета окажутся какимлибо образом рабочие, против них, как изменников и противников воли петроградского пролетариата, будет вестись решительная борьба». — Когда уполномоченные петроградских фабрик и заводов собрались для окончательных выборов в Военно-промышленные комитеты, то оказалось, что большинство против участия в них. На многих предприятиях Москвы и Петрограда рабочие бойкотировали выборы. Разгром рабочих организаций, аресты и ссылки наиболее активных элементов, а затем следовавшие одна за другой мобилизации на фронт, вырвавшие из среды пролетариата группы рабочих, к-рые были застрельщиками и активными носителями движения, — не могли не сказаться на стачечном движении. Стачки в первый период войны носили по преимуществу экономии, характер. Если в период августа — декабря 1914 было 68 стачек, из них 61 экономи 716
ческая и 7 политических, то в 1915 количество стачек возросло до 928, из к-рых 715 падает на экономические и 213 на политические, причем продолжительность забастовок, особенно политических, непрерывно повышалась. Росло также и количество забастовщиков. Среднее количество стачечников, приходившихся на одну экономическую забастовку, в 1915 было 485, в 1916—665; для политических забастовок: в 1915—1.034, в 1916—1.410.
Последующие годы показывают не только рост стачек, но возросший удельный вес политических выступлений рабочего класса.
Так, в 1916 насчитывается 1.284 забастовки, из к-рых 1.041 экономическая, а 243 политических, и только за январь — февраль 1917 было 1.330 стачек, из которых 1.130 — политических.
Массы все больше и больше охватывало революционное возмущение. Упорством и продолжительностью выделялись стачки на. Украине в 1916, Таким же упорством отличалась двухмесячная забастовка брянских рабочих в 1916, рабочих тульских меднопрокатных заводов, путиловских рабочих в феврале. 1916, горняков Горловского района, вылившаяся в вооруженную схватку с войсками, когда рабочие попытались освободить своих арестованных товарищей; в Баку в 1916 в стачечной борьбе участвовало не менее 12 тыс. рабочих. Февраль, август и сентябрь 1916 показывают наиболее широкий размах стачечной борьбы. «Ни в одной стране мира за последний год не наблюдалось такого числа политических стачечников, как в России, такого упорства, такого разнообразия, такой энергии стачек» (Ленин, Соч., т. XVI, стр. 486). Этот безусловный перевес «доказывает вовсе не особые качества или особые способности рабочих России, — а лишь особые условия современной России в смысле наличности революционного положения, нарастания непосредственного революционного кризиса», — писал Ленин, анализируя стачки 1912—1913 (см. там же). «Одно угнетение, как бы велико оно ни было, не всегда создает революционное положение страны. Большей частью для революции недостаточно того, чтобы низы не хотели жить, как прежде. Для нее требуется еще, чтобы верхи не могли хозяйничать и управлять, как прежде» (там же, стр. 487).
Резкое обострение классовых противоречий, режим военно-полицейской диктатуры, дезорганизация хозяйства создали такое положение, при котором массы не могли и не хотели «жить так, как прежде», а верхи не могли уже «хозяйничать и управлять, как прежде».
Царское правительство безжалостно расправлялось с забастовками и забастовщиками. «Всякая забастовка, — говорилось в воззвании Московского градоначальника Климовича 5/IX 1915, — неизбежно вызывая промедление в снабжении армии припасами, является явной помощью нашему врагу и есть не что иное, как злое предательство наших доблестных воинов и измена родине». Начальник Петербургского военного округа ген. Фролов выступил с таким же приказом 2/IX 1915, в к-ром указывалось на основании военного положения, что стачки наказуются вплоть до бессрочной каторги с преданием бастующих военному суду.
«Клевета на рабочий класс, что он бастует на германские деньги, — говорилось в воззвании Петербургского комитета большевиков от 12/IX 1915, напоминавшем в связи с этим о пре-
