из армии к себе на родину. Здесь за пособничество к побегу одного казака был арестован, но бежал из-под ареста и ушел на-Терек. Заслужив доверие терских казаков, П. был послан ими в Петербург хлопотать о казачьем жалованье. В Моздоке П. был арестован, но, подговорив часового, бежал в Черниговскую губ., а оттуда — в Ветку, на Соже, к раскольникам. Из Ветки П. отправился в Иргизские скиты (р. Иргиз — приток Волги).
Здесь находились раскольничьи поселения, скрывавшие у себя беглых людей. Оттуда П. отправился на реку Яик (Урал).
В это время в народе широко были распространены слухи о том, что император Петр III жив и где-то открылся, чтобы защитить крестьян. Свержение с престола Петра III и его неожиданная смерть создали почву для появления в народе легенды о Петре Шкако крестьянском царе, свергнутом дворянами за то, что он хотел облегчить положение народа. Носился слух, что вслед за жалованной грамотой дворянству, данной царем, была и жалованная грамота крестьянству, но ее утаили помещики.
Идея о «добром царе-батюшке», «народном заступнике» часто сопутствовала русскому крестьянскому движению; в этом сказывалась ограниченность крестьянских революционных выступлений. «Говоря о Разине и Пугачеве, никогда не надо забывать, что они были царистами: они выступали против помещиков, но за „хорошего царя“» (Сталин, Беседа с немецким писателем Эмилем Людвигом, 1938, стр. 9). Слухи о появлении императора Петра III все шире распространялись по России. Появились самозванцы, называвшие себя Петром III (Кремнев, Чернышев, Асланбеков, Богомолов). Их появление вызывало крестьянские волнения на Дону, на Волге, на Украине. II., странствовавший по стране, много слышал о многочисленных объявившихся «императорах».
В 1771 на Яике, куда направился П., на почве недовольства рядового казачества вспыхнуло восстание. Восставшие убили много чиновников, офицеров и ген. — майора Траубенберга.
Царское правительство жестоко подавило это восстание; его участниками были переполнены все оренбургские тюрьмы. У яицких казаков были отняты все казацкие «вольности». На всем Яике казацкая беднота глухо волновалась.
Частые волнения также происходили на уральских заводах, где работали крепостные рабочие. Нерусские национальности Поволжья, не желая сносить дикую колонизаторскую эксплоатацию и гнет русских колонизаторов-помещиков, чиновников и духовенства, также поднимались на борьбу. В этих условиях всеобщего недовольства 22/XI 1772 в Яипкий городок прибыл П. и стал звать казаков бежать от крепостной эксплоатации на Кубань. Заметив, что казаки проявляют значительный интерес к слухам о появившемся в Царицыне (ныне Сталинград) «избавителе-царе» Петре III, и видя, что агитация простого казака не имеет успеха, П. решил выдать себя за Петра III. Пугачев таинственно сообщил казаку Пьянову, ук-рого остановился, что он и есть император Петр III. Сообщение Пьянова об объявившемся царе было встречено казаками сочувственно.
Вскоре П., поехавший в Мечетную, был выдан своим спутником властям как самозванец, арестован и 19/XII отправлен в Симбирск (ныне Ульяновск), а оттуда в Казань. Пока власти сносились с Петербургом о пойманном самозванце, П. удалось 29/V 1773 — за три дня до получения распоряжения об отправке его на каторгу — бежать из-под ареста. С помощью друзей раскольников П. опять перебрался на Иргиз и приютился на проезжей дороге в Яик в Таловском умете (постоялом дворе), верстах в 30 от Яицкого городка. В это время в Яике был получен приговор над восставшими в 1771 казаками, требовавший, помимо суровых кар активным участникам восстания, поголовного обложения «всех бывших в мятежнической партии» для покрытия убытков, понесенных во время мятежа казачьими атаманами и старшинами.
Вскоре к П. явилась группа казаков во главе с Караваевым, к-рую он принял с «императорским» достоинством. Они изложили ему своп жалобы и заверили, что войско примет его с радостью. П. предупредил их, что разносить молву о царе надо лишь надежным людям.
Первые приверженцы II/знали, кто перед ними на самом деле, но пугачевское окружение ощущало необходимость в авторитетной фигуре, которая могла бы возглавить борьбу. «Это не государь, а донской казак... вместо государя за нас заступит, нам все равно, лишь быть в добре», — говорил казак Караваев Чике-Зарубину. Признав П. царем Петром III, казаки отказались от мысли побега в Турцию или на Кубань и под знаменем Петра III выступили на борьбу против крепостничества под лозунгом — за свои «казацкие вольности».
Начало и ход крестьянской войны под руководством Пугачева.
Договорившись с казаками, П. 17/IX 1773 выпустил манифест, написанный Почиталиным.
В этом манифесте признанный царь писал: «Я — ваш законный император. Жена моя увлеклась в сторону дворян, и я поклялся... истребить их всех до единого. Они склонили ее, чтобы всех вас им отдать в рабство, но я этому воспротивился, и они вознегодовали на меня, подослали убийц, но бог спас меня».
Манифест заканчивался обещанием в результате победы пожаловать казаков, а также калмыков и татар «рякою с вершины и до устья и землею и травами и денежным жалованьям, и свинцом и порохом и хлебным провиантом, и вечною вольностью. Я, великий государь ампиратор, жалуя вас. Петр Федорович. 1773 году сентября 17». Выражая в основном казацкие нужды, этот манифест содержал ужо мотивы, выходящие за пределы чисто казацких интересов, смыкающиеся с общими стремлениями закрепощенных крестьянских масс, да и сами казачьи нужды, выраженные в манифесте, нельзя было удовлетворить без борьбы с крепостнич. строем.
Так П., воплотивший могучий порыв крестьянства, поднявшегося на борьбу против угнетателей-крепостников, стал организатором и военачальником крупнейшей крестьянской войны в России конца 18 в.
Во второй половине 18 в., в связи с ростом обмена внутри страны и усилением вывоза с. — х. продуктов за границу, резко усилилась крепостнич. эксплоатации крестьян; царское правительство издает законы, усиливающие власть
