ния». 17/III Временное правительство опубликовало обращение, в к-ром требовало, чтобы крестьянство терпеливо ожидало разрешения земельного вопроса Учредительным собранием и не становилось на путь захватов. 11/IV правительство опубликовало закон «Об охране посевов», гарантирующий помещикам охрану их земель, арендную плату и произведенные ими — помещиками — затраты на посевы в случае «народных волнений». Вместо революционного разрешения вопроса о земле Временное правительство обязало крестьян улаживать «недоразумения» с помещиками в примирительных камерах, что конечно сохраняло за помещиками все преимущества их прежнего положения. Однако 12/III Временное правительство вынуждено было все же заявить, что в казну отбираются кабинетские земли (Николая II), а 16/III — что в казенное ведение поступают удельные земли (всей фамилии Романовых).
25/III оно утвердило закон о хлебной монополии, правда, не собираясь активно вмешиваться ни в производство ни в самое распределение с. — х. продуктов. Соглашение о 8 — часовом рабочем дне, заключенное между Советом и Обществом фабрикантов и заводчиков, оно не собиралось укрепить законодательным актом. Совместно с командным составом оно всячески старалось помешать проникновению революционного влияния на широкие массы солдат тыла и фронта. Командующим Петроградским военным округом был назначен ген. Л. Г. Корнилов, прославившийся во время войны в буржуазных кругах как решительный и твердый командир.
Против приказа № 1 Совета о правах солдат в буржуазной печати была развернута яростная кампания. В результате эсеры и меньшевики пошли на-попятную. В «разъяснение» был издан приказ № 2, к-рый ограничивал применение приказа № 1 территорией Петроградского военного округа. Гучков ставил целью пойти еще дальше — отменить приказ полностью. В обращении к армии от 9/III он пытался атаковать Совет, призывая не слушать тех, кто «сеет раздор, связывая решения Временного правительства и препятствуя их проведению в жизнь». Текст присяги для армии и служащих, разработанный 7/III, ничего не упоминал о революции, но зато требовал беспрекословного повиновения правительству. Буржуазия торопилась прибрать армию к рукам. Только в результате волнения среди солдат и протеста Совета приведение войск к присяге было прекращено. Особенно ярко тактика буржуазии сказалась в вопросе войны и мира. Под давлением движения в массах за мир эсеры и меньшевики 14/III выпустили от имени Петроградского совета воззвание к народам всего мира.
В нем заявлялось о том, что Россия стойко будет защищать «собственную свободу от всяких реакционных посягательств как изнутри, так и извне», что «русская революция не отступит перед штыками завоевателей и не позволит раздавить себя внешней военной силе» («Известия Совета рабочих и солдатских депутатов», № 15 от 15/Ш 1917). Но наряду с этим в воззвании содержались строки о том, что российская демократия «призывает народы Европы к совместным решительным выступлениям в пользу мира», что она будет «всеми мерами противодействовать захватнической политике своих господствующих классов». Несмотря на то, что русская буржуазия и союзники встретили это воззвание с большим недовольством, nPaв. С. Э. т. LVII.вительство и мелкобуржуазные лидеры Совета нашли общий язык. Временное правительство в декларации от 28/III заявило о том, что «цель свободной России — не господство над другими народами, не отнятие у них их национального достояния, не насильственный захват чужих территорий, но утверждение прочнрго мира на основе самоопределения народов» («Вестник Временного правительства», № 18 от 28/III 1917). Эти слова были написаны затем, чтобы усыпить бдительность масс. Суть декларации была в другом. Буржуазия в декларации заявляла о том, что внешняя политика будет вестись при полном соблюдении обязательств, принятых в отношении союзников, что Россия не должна выйти из войны «униженной и подорванной в жизненных силах своих». А что значило это последнее, Милюков еще 23/III разъяснил представителям печати: «Если мы, русские, претендуем на обладание Константинополем и проливами, то этим мы ничуть — не посягаем на национальные права Турции, и никто нам не в праве бросить упрек в захватных тенденциях. Обладание Царьградом всегда считалось исконной национальной задачей России» («Русские ведомости», № 66 от 23/1II).
Демократические лозунги служили прикрытием империалистической сущности. На этот путь буржуазия пошла по совету меньшевиков, добивавшихся опубликования декларации для «внутреннего обращения», в интересах успокоения масс. Этот пример особенно наглядно показывает, как велико было предательство меньшевиков и эсеров, к-рые ни одной минуты не сомневались в империалистическом характере политики, проводимой Временным правительством, не боролись против нее, а только добивались того, чтобы она прикрывалась революционной фразеологией о «свободной России», о «великих завоеваниях демократии» и т. п.
Недаром Ленин с особой силой подчеркивал необходимость различать оборончество масс и мелкобуржуазных вождей. «Массовые представители революционного оборончества д о б росовестн ы, — не в личном смысле, а в классовом, т. е. они принадлежат к таким классам (рабочие и беднейшие крестьяне), которые действительно от аннексий и от удушения чужих народов не выигрывают. Это не то, что буржуа и гг. „интеллигенты", прекрасно знающие, что нельзя отказаться от аннексий, не отказавшись от господства капитала, и бессовестно обманывающие массы красивой фразой, обещаниями без меры, посулами без числа» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 118). Однако при отсутствии насилия над массами и при максимуме легальности доверчиво-бессознательное отношение к правительству капиталистов, «худших врагов мира и социализма», явилось в марте-апреле 1917 самой характерной особенностью текущего момента.
Используя революционную гордость масс, совершивших переворот, буржуазия и ее мелкобуржуазные подголоски провозгласили войну делом революционной обороны. Революционное оборончество явилось «самым крупным, самым ярким проявлением мелкобуржуазной волны, захлестнувшей „почти все"... Именно оно — злейший враг дальнейшего движения и успеха русской революции» (Ленин, Соч., т. XX, стр. 117).
Авангард пролетариата неуклонно шел за большевистской партией. Партия большевиков была идейно и организационно сплочена и зака2
