щую машину (Краценштейн, Кемпелен и позже Фабер). Первая половина 19 в. уже изобилует работами акустиков и физиологов, посвященными звукам человеческой речи, и эти работы
Рис. 17. Использование методов экспериментальной фонетики для обучения глухонемых. В квадрате даны записи слова «рара»: 1) у нормально говорящего, 2) при церебральной диплегии, 3) при афазии, 4) при прогрессивном параличе, 5) при заикании.
не прекращаются до наших дней (Пуркинье, Чермак, Брюкке, Гельмгольц, Герман. Штумпф и др.). Языковеды осваивают эту литературу во второй половине 19 в., и с тех пор Ф. становится по преимуществу лингвистической дисциплиной. Суит (см.) в Англии, Зиверс (см.) в Германии, Есперсен (см.) в Дании — едва ли не самые крупные имена в длинном ряде имен этого периода. Здесь нельзя не отметить, что древние индусы еще задолго до хр. эры (Панини) глубоко разработали описательную Ф.
К сожалению результаты их работ стали известны в Европе лишь в 19 в., когда Ф. стояла ужена твердых ногах. Однако несомненно, что индийская Ф. все же оказала и может еще оказать известное влияние на европейскую. Конец 19 в. ознаменован созданием экспериментальной Ф., а 20 в., или вернее наше время, — углубленным изучением социальной стороны фонетических явлений.
Частная Ф. Переходя к Ф. какого-либо конкретного языка, приходится прежде всего констатировать, что между лингвистами существуют разногласия по поводу роли Ф. в системе данного языка: для одних — это описание материальной части языка, противополагаемое языковой системе данного языка, для других — это часть языковой системы, часть грамматики.
Поскольку однако самое понятие отдельного звука речи, фонемы, как сказано было выше, возникает лишь в результате лингвистического анализа, постольку Ф. какого-либо конкретного языка никак нельзя отрывать от всей его смысловой системы. Если отрыв антропофоники от фонологии условно и возможен в общей Ф., как не имеющей в виду какого-либо конкретного языка, то в частной Ф. он просто не мыслим без разрушения самого языка. Стройность троякого членения грамматики на Ф., морфологию и синтаксис является совершенно мнимой. Ф. в действительности противополагается в системе каждого данного языка и словообразованию, и морфологии, и лексике и однако неразрывно со всеми ними связана. Задачей Ф. каждого данного языка является прежде всего определение его звукового состава, т. е. тех простейших звуковых единиц (фонем), прибавление, убавление и вставка к-рых способны создавать новые слова. Эта задача кажется на первый взгляд чересчур элементарной, т. к. для языков с письменной традицией она б. или м. (хотя и не всегда хорошо) разрешена. Однако установить звуковой со 114
став бесписьменного языка оказывается весьма и весьма трудным делом. Далее, частная Ф. определяет взаимоотношения между фонемами данного языка, образующими систему противоположностей, и на основании этого определяет существенные признаки каждой из них.
Системой противоположностей определяются отчасти и эволюционные тенденции фонем, могущие спорадически сказываться в речевом потоке. Затем Ф. исследует колебания в произношении фонем в зависимости от различных условий и наконец устанавливает чередование фонем (см. ниже). Кроме того Ф. исследует тип или типы слогового строения, свойственные данному языку, определяя фонетические условия их осуществления постольку, поскольку они не семантизованы. Наконец Ф. исследует типы ритмических и мелодических рисунков слога, слова, синтагмы, группы синтагм, синтаксического целого и т. д. и определяет фонетические условия их осуществления в той мере, в какой они не семантизованы. Несмотря на все различие теорий, на различие терминологии, Ф. отдельных языков под пером разных авторов заключают в себе во всяком случае следующие существенные элементы: определение звукового состава данного языка, описание произношения его простейших звуковых элементов,, его слогового строения, если оно представляет особенности, и его ударения (см.), а иногда и наличных в нем чередований звуков (см.).
Историческая Ф. и понятие звукового закона. Историческая фонетика какого-либо кон кретного языка (phondtique historique, Lautgeschichte) является частью истории данного языка, а следовательно ее построение должно иметь те же предпосылки, что и любая историческая дисциплина. Однако та историческая Ф., к-рая сложилась в течение 19 в., занимается в основном историей звуков речи внутри данного языка независимо от слов, в которых они встречаются. Иначе говоря, историческая Ф. констатирует систематические изменения звуков, «звуковые переходы», имевшие место в различные эпохи исторического существования данного языка или диалекта, что приводит к установлению соответствий между звуками более древних стадий и звуками более новых стадий. Так, древнерусское «Ъ» (произносившееся вероятно б. или м., как «ие») во всех словах перешло в современное «э» (в рус. орфографии пишется через «е») СЬ>э): древнерусское «б'Ьлъ» дало современное «бел». Древнерусское «э» в слоге под ударением перед твердым согласным перешло в «о» с мягкостью предшествующего согласного [в орфографии сохраняется «е» («ё»)]: ср. чередование — «село»||«сёла». Само собой разумеется, что слово «переход» надо понимать образно, так как «звуковой переход» сводится к изменению человеческой деятельности в определенной социальной среде под влиянием разнообразных факторов. Историческая Ф. различает спонтанное звукоизменение (переход), т. е. такое, при к-ром определенный звук во всех положениях переходит в другой, ют комбинаторного, т. е. такого, когда он изменяется в том или ином направлении лишь при наличии определенных условий. Так, переход «Ъ» в «э» («е») является спонтанным изменением, переход «э» («е») в «о» («ё») — комбинаторным. В идеале конечно историческая Ф., как и всякая другая историческая дисциплина, должна бы и объяснять звуковые переходы, пользуясь, е
