ные владения размером от 50 до 200 га) и в то же время внутреннюю дифференциацию середняцких хозяйств. В свете этих фактов рушится легенда, созданная буржуазной наукой о том, будто во Ф. не происходило дифференциации крестьянства и концентрации земельной собственности. Эти процессы происходили хотя может быть в замедленных темпах по сравнению с Германией или Англией. Сборы хлебов и особенно пшеницы повышались очень медленно: 1881—90 1891—900 1901—10 Площадь пшеницы (в тыс. га) ....
6.967 6.802 6.668 Валовой сбор (в ТЫС. Ц)................... 83.922 85.006 89.128 Сбор с 1 га (в ц) . .
12, 04 12, 50 13, 57
Эти данные ясно говорят о крайне медленном техническом прогрессе французского с. х-ва.
Низкий уровень урожайности ставил Ф. перед войной на 10-е место среди европейских стран.
Та же относительная отсталость франц. с. х-ва проявляется и в области животноводства. На 1.000 га с. — х. площади во Ф. приходилось в 1912 262 головы крупного рогатого скота, тогда как в Германии — 395, в Англии — 367, в Швейцарии — 467, в Дании — 670, в Бельгии — 727 голов.
Отсталость сказывалась не только в зерновом хозяйстве. Качественно высокая продукция франц. Юга и Запада (южные фрукты и цветы, огородные и молочные продукты Бретани и Нормандии) имела одну характерную черту: отказ от какой бы то ни было стандартизации и типизации продукции. Каждый мелкий рынок давал особенные сорта вин, плодов, овощей, масла и сыров. В последние годы перед войной, когда на крупных мировых рынках появилась стандартизованная с. — х. продукция США, Канады, Дании и Голландии, француз-^ ский экспорт сильно упал. Еще в 1908 экспорт франц. масла в Англию составлял 57 млн. фр., а в 1912 он упал до 39 млн. фр. Более того, стандартная иностранная с. — х. продукция стала завоевывать и внутренний рынок Франции, и в последнее пятилетие перед войной импорт продуктов молочного хозяйства, яиц и пр. стал превышать экспорт этих продуктов из Ф.
Политическая история. Хозяйственный строй Ф. определил ее социальную структуру. Относительная замедленность темпов экономического развития по сравнению со стремительным развитием таких стран, как США или Германия, привели к тому, что во Ф. гораздо более значительное место в социальной структуре занимали всякого рода переходные между буржуазией и пролетариатом классы и группы: крестьянство, мелкая буржуазия, мелкие рантье (последних было особенно много, и они составляли одну из характерных черт социального строя страны) и т. д. Это находило отражение в ее политической жизни: наряду с большими современными политическими партиями было много групп, группочек, объединений, которые ставили своей задачей уловить голоса этих промежуточных слоев населения. Влияние мелкой буржуазии на рабочий класс сказалось в том, что, во-первых, ни в одной другой стране не был так распространен анархо-синдикализм, как во Франции, и, во-вторых, наряду с рабочей аристократией мелкая буржуазия служила широким базисом для наиболее уродливых явлений оппортунизма (мильеранизм и т. п.). Все это нисколько не ослабляло остроты классовой борьбы.Страх буржуазии перед разгромленным после Коммуны пролетариатом вел к безудержному разгулу реакции. Боязнь революции толкала республиканскую буржуазию на союз* с реакционными монархистами, упрочившими свое влияние в армии. Закон от 11/VII 1871 снова вводил применительно к прессе систему залогов. Наряду с этим законом 16/IV 1871 было постановлено, что меры (по крайней мере в крупнейших городах) назначаются правительством, — мероприятие, особенно симптоматичное в свете недавнего опыта Коммуны. Резкий рост монархических тенденций сказался в выборе в Национальное собрание двух орлеанских принцев. Хозяином положения был Тьер — палач Коммуны. Этот «карлик-чудовище», навеки заклейменный Марксом («Гражданская война во Франции»), балансировал между монархически-феодальной реакцией и республикански-оппортунистической буржуазией. «Республика либо будет консервативной, либо ее вовсе не будет», — заявил он. Этот тезис он стремился всеми силами провести в жизнь.
Тьер категорически восстал пр'отив введения прогрессивного подоходного налога, к-рый он считал «замаскированным социализмом», и добился введения ряда косвенных налогов и налога на сырье несмотря на сопротивление промышленников (последние в виде компенсации за налог на сырье получили право на экспортные премии).
В 1872 была реорганизована армия. Было принято предложение о роспуске Национальной гвардии, заслужившей у буржуазии плохую репутацию после Коммуны. Введена была всеобщая воинская повинность с 5 — летним сроком службы и с многочисленными изъятиями для зажиточных слоев населения: за 1.500 фр. можно было под маской добровольца служить всего один год (такую же льготу можно было получить по образованию). Впоследствии срок службы был снижен: в 1889 — до 3 лет.
В отношении партийного состава Национальное собрание представляло следующую картину: на правой стороне его сидели легитимисты, которые с благоговением и без всякой критики принимали все слова и действия своего повелителя — графа Шамбора (внука Карла X). Дальше следовал центр, к-рый распадался на правый и левый. Правый центр — орлеанисты — наиболее многочисленная группировка, стояла за конституционную монархию и в противовес графу Шамбору намечала на престол графа Парижского (внука Луи Филиппа) » во главе их стояли: Брольи, Деказ, ОдифреПаскье, Валон и др. Левый центр готов был примириться с республикой, лишь бы она обеспечила господство реакционной буржуазии в стране; к этим новоиспеченным республиканцам принадлежали такие люди, как Тьер, Дюфор, Казимир Перье, Леон Сей, люди, еше вчера бывшие монархистами. Наконец левая сторона Национального собрания состояла из двух групп: часть из них, желавшая учреждения умеренной буржуазной республики, — Греви, Ферри, Жюль Симон — разыгрывала из себя республиканцев еще в эпоху Второй Империи. Наконец крайнюю левую занимала группа Гамбетты и несколько «социалистов» типа Луи Блана. — Собрание боялось официально провозгласить республику и сделало это мимоходом в связи с голосованием поправки, внесенной депутатом Валоном к закону об «организации государственной власти» (Organisa-
