ческим и промышленным капитализмом, создав свою особую церковь, существовавшую наряду с официальной.
Петр I завершил политику своих предшественников, отменив патриаршество, к-рое было заменено синодальным управлением в 1721, и учредил должность обер-прокурора Синода, который в указе 1722 был назван «оком государя и стряпчим по делам государевым». Церковь окончательно превратилась в часть самодержавного чиновничьего аппарата. В присяге, утвержденной сенатским указом 1722, клир обязывался быть «верным, добрым и послушным рабом и подданным» императора и доносить об открытых на исповеди «воровстве, измене или бунте на государя». В пользу казны с церкви взималась крупная подать, постепенно же от Синода изымались хозяйственные «заботы» и переходили в руки светских чиновников. Хозяйничание отцов церкви в своих вотчинах принимало такие дикие эксплоататорские формы, что вызывало частые волнения крестьян. В особенности прославился архимандрит московский Иоаким, к-рый отнимал у крестьян хлеб и скот, томил их в холодной и забивал до смерти. В интересах дворянства уже Петр III делает попытку секуляризации церковных владений, к-рая была проведена в 1764 при Екатерине II. Доходы от секуляризированных земель к концу *18 в. составили 3 млн. рублей.
Несмотря на секуляризацию церковь сохраняла в своих руках солидную экономическую базу. По данным 1910, ей принадлежало 2.300 тыс. дес. земли, из них 800 тыс. дес. — монастырям; церковь оставалась т. о. крупным помещиком. Сверх того ей принадлежало значительное число коммерческих предприятий, домов ит. п. Но главным образом церковь существовала за счет всякого рода паразитических доходов, связанных с отправлением культа. Доходы московского митрополита составляли 81 тыс. руб., новгородского архиепископа — 307 тыс. руб., петербургского митрополита — 259 тыс. руб. в год. Не менее 80—85 млн. руб. в год выкачивалось из населения, как плата за требы, сборы и т. д. В особенности процветала торговля всех видов. Капиталы монастырей исчислялись в 1913 в 657а млн. руб.
Смета Синода, т. е. дотация, получаемая церковью от государства, составляла в 1906 44 млн. рублей.
Защищая и оправдывая эксплоататорский строй, церковь особенно должна была возвеличивать и обоготворять царскую власть, бороться с врагами ее, «мятежниками» и «крамольниками». Высчитано, что за одну службу попам нужно было произнести 3.050 слов о царях; впоследствии, по предложению митрополита Филарета, было проведено сокращение.
В обряде коронования цари якобы получали от бога «доверенность, по которой они принимают на себя управление», являясь «образом величия божия». В своих проповедях попы убеждали трудящихся добровольно подчиняться царю и его чиновникам. Среди поповских обрядов особое значение имела исповедь, к-рая была формой политического сыска. Исповедь была обязательна, и при Петре I был издан указ «О штрафах с неисповедывающихся». Вслед за исповедью часто следовали аресты и обыски.
На попах лежало посещение тюрем с главной целью — выведать у заключенных нужные жандармам сведения. Перед казнью поп также ис — 168
поведывал осужденных: религия освящала самые кровавые преступления царизма. Церковь вела неустанную борьбу против революционного движения. Степан Разин и Пугачев были преданы анафеме. При Павле I были установлены специальные награды попам, участвующим в подавлении крестьянских волнений.
В день восстания декабристов митрополит Серафим в полном облачении вышел на площадь, уговаривая «мятежников», за что получил особую благодарность от Николая I. 9 — го января 1905 поп Гапон повел безоружных рабочих с петицией к царю, но «помазанник божий» расстрелял эту мирную манифестацию. Синод в специальном воззвании напомнил рабочим о заповеди «бога бойтесь, царя чтите», благословив это массовое убийство. В 1905—06 попы при* командировывались к карательным отрядам и получали награды за участие в «усмирении» бунтов. В период реакции поповщина проявила громадную активность в удушении революционного движения. Попы непосредственно руководили организацией черносотенных банд, к-рые под церковными хоругвями производили дикие расправы над участниками революционного движения и еврейские погромы. Во время империалистской войны церковь благословляла солдат, идущих на смерть за интересы помещиков и капиталистов: «кровь войны, пролитая на брани, кровь мученическая» (из речи московского митрополита Макария к солдатам, отправляемым на фронт). В каждой части был поп, выполняющий обязанность духовного жандарма.
Самодержавие подошло к эпохе великих революций полуразложившимся трупом. Церковь полностью отражала этот распад и загнивание самодержавного строя, звеном которого она являлась. Уже накануне революции 1905 было очевидно ее бессилие противостоять надвигавшемуся революционному шквалу. Влияние попов быстро падало даже среди отсталой крестьянской массы. Церковь ни в какой мере не была способна перестроиться в соответствии с новой эпохой быстрого развития капитализма. Напротив, она вела ожесточенную борьбу против всяких попыток новых сект (баптисты, евангелисты и др.) произвести ревизию средневековой идеологии и обрядов. Церковь с невиданным упорством защищала остатки феодальных привилегий. После 1905 был сделан ряд попыток ее перестройки. Они шли, с одной стороны, в направлении оживления теорий клерикального господства, с другой — отражали предлагаемую кадетами буржуазную перестройку церкви. Из этих попыток в царской России ничего не вышло.
III. Буржуазные разновидности христианства.
Ереси средневековья. Ереси средневековья
в основном можно рассматривать как предшественников буржуазной разновидности X.
Это особенно касается бюргерской ереси, религиозных течений, возникших среди горожан, купечества, мастеров. По своим требованиям бюргерская ересь значительно напоминает протестантство. Но и в религиозном движении трудовых низов, если не брать его политические программы, много есть сходного с позднейшей реформацией.
«Церковь, — говорит Энгельс, — являлась наивысшим обобщением и санкцией существующего феодального строя. Ясно, что при этих условиях всеобщие нападки на феодализм, и
