ской политической экономией. Он видел в ней способность вскрывать факты действительности, незамазывая и нескрывая их. Другое дело вульгарная политическая экономия: она насквозь апологетична, фальсифицирует факты, имея одну задачу «предохранить» своих читателей от «коммунистической заразы».
Развертывающаяся в России 60 — х гг. классовая борьба между буржуазно-помещичьим блоком и революционной демократией, представлявшей интересы крестьянских масс, создавала чрезвычайно благоприятную почву для оживления русской экономической теоретической мысли. Естественно, что в обстановке нарастающей классовой борьбы русская буржуазная экономическая теория сразу же оформилась как апологетическая, откровенно защищающая интересы крупного землевладения и капитала, занялась пропагандой идей вульгарной экономии. Сэй сменил Смита; последний оказывался в глазах помещиков и буржуазии недостаточно благонадежным.
Революционная демократия в лице Ч. сделала со своей стороны попытку теоретического обособления от буржуазной экономии и оформления своих собственных позиций. Но в своих теоретических построениях Ч. отразил всю неразвитость переживаемого русской экономикой этапа капиталистических производственных отношений. По утверждению Ленина Ч. являлся представителем «старого русского крестьянского социализма». Именно этой классовой позицией обусловлены слабые и сильные стороны экономической системы Ч. Взявшись за создание экономической теории трудящихся, Ч. берет за исходную точку экономическую теорию, разработанную «средним сословием» в лице классиков Смита и Рикардо, с тем, чтобы, очистив ее от всех извращений вульгарных экономистов, пополнить выводами, к-рые сделали социалисты-утописты, и перестроить «сообразно потребностям нового, простонародного элемента жизни и мысли», ибо «простолюдины находят, что для прочного улучшения их состояния нужны вещи, которые не нужны среднему сословию, которые во многом даже несовместны с выгодами среднего сословия» (Поли. собр. соч., т. VII, стр. 30).
Несомненно огромно влияние, к-рое оказали на Ч. учения социалистов-утопистов, особенно Фурье, Оуэна, Луи Блана. Но и по отношению к утопическим социалистам Ч. также сохранил свои критические позиции, хотя и дал высокую оценку, считая их крупнейшими и оригинальными мыслителями. Ч. видел бессилье их социалистической критики буржуазной экономической теории и беспочвенность' их собственных экономических построений. Основным недостатком всех социалистов-утопистов Ч. считал игнорирование социалистами-утопистами движения самих масс. Он в противовес им ждал успеха социалистических идей оттого/ что они стали «доходить до людей, у которых бывают уже не восторженною забавою, а делом собственной надобности; а когда станет рассудительно заботиться о своем благосостоянии тот класс, с которым хотели играть кукольную комедию сен-симонисты, тогда вероятно будет лучше ему жить на свете, чем теперь» (Поли, собр. соч., т. VI, стр. 150).
Цель, которую преследовал Ч. в «политической экономии трудящихся», заключалась в том, чтобы, критикуя капиталистический строй, доказать вредное влияние капитализма для б. с. э. т. LXI.интересов трудящихся, ёгб убыточность для общества в целом, а также выявить основные! черты нового социалистического общественно^ го уклада, соответствующего требованиям «здравой» экономической теории. Для Ч. экономическая теория — наука нормативная, дающая директивы для поведения, своего рода социальная гигиена. Он называет экономическую науку «медициной экономического быта». Ч. переходит на позиции «должного», здесь и вскрываются корни утопизма Ч. Но не в самом факте морального осуждения капиталистического строя'утопизм Ч., а в подмене этим моральным осуждением анализа действительности; в суждении о капиталистическом строе не с классовых позиций, а с высот «вечных», присущих «природе» человека принципов.
Для Ч. основной проблемой теоретической экономии является распределение. Концентрация внимания на проблеме распределения наложила свой отпечаток на, всю экономическую теорию Ч. Самый процесс производства он понимал преимущественно как технический процесс взаимоотношений между человеком и •природой. Социальный характер присущ только распределительным отношениям; только здесь, по мнению Ч., мы имеем резкую противоположность интересов различных классов общества; именно здесь раскрывает свое противоречивое существо капиталистический стр ой, как основанный на 3 — членной системе распределения. В этом предпочтении распределительных отношений и смазывании решающей роли отношений производства сказывается непролетарский и вместе с тем ненаучный характер социалистических воззрений Чернышевского, влияние на него таких мелкобуржуазных писателей, как Сисмонди, отчасти Прудон, а также работ ранних социалистов-утопистов. Показателем рационалистических элементов в мировоззрении Ч. является метод анализа экономических явлений, к-рым он пользуется. Констатируя те или иные факты и их закономерность, характерные для капиталистического общества, Ч. каждый раз спрашивает себя, какова была бы их судьба в условиях предполагаемого социалистического строя. В связи с этими предположительными условиями Ч. развертывает свои рассуждения об искусственности или естественности экономических явлений, об их выгодности или убыточности. Поэтому свой метод исследования Чернышевский называет «гипотетическим».
«Этот метод состоит в том, что когда нам нужно определить характер известного элемента, мы должны на время отлагать в сторону запутанные задачи и приискивать такие задачи, . в к-рых интересующий нас эл емент обнаружил бы свой характер самым несомненным образом*..
Из области исторических событий; мы доданы перенестись'в область отвлеченного мышления, которое вместо статистических данных, представляемых историею, действует над отвлеченными цифрами, значение которых условно, и которые назначаются просто цо, удобству...
Лишь только мы произвели такое простейшее построение вопроса, решение становитсл. столь просто и бесспорно, что может быть легко . отыскано каждым, и не может быть оченыопровергнуто никем и ничем... Эти выводы сохраняют свою совершенную бесспорность ^полную математическую достоверность, хотя цифры брались нами просто,, по предположению/; просто сопровождались словом,, предположим". Цо этому 13 -
