буржуазии и пролетариата), играет решающую роль в возникновении особого идеологического представления о красоте этих явлений. Это представление не сводимо к представлению о практически-полезной стороне явлений природы и произведений техники, но несомненно возникло на основе понимания людьми значения этих явлений в жизни общества.
Поскольку господствующие классы обладают монополией образования и свободного времени, они имеют возможность развивать свои эстетические потребности в большей мере, нежели классы угнетенные. Но эксплоататорская сущность господства имущих классов налагает на их эстетические суждения печать их классовой узости и ограниченности. Одно из основных противоречий исторического развития эстетических ценностей заключается поэтому в том, что несмотря на исторически изменчивый классовый их характер они имеют хотя и исторически ограниченный, но и объективно-прогрессивный характер и представляют известную ценность для эстетических представлений и искусства, создаваемого пролетариатом. Маркс по поводу древнегреческого искусства намечает: «Трудность заключается не в том, чтобы понять, что греческое искусство и эпос связаны с известными общественными формами развития. Трудность состоит в понимании того, что они еще продолжают давать нам художественное наслаждение и в известном смысле сохраняют значение нормы и недосягаемого образца» («К критике политической экономии», Введение).
Разрешение этой трудности лежит в плоскости общего вопроса о значении не только искусства, но и в целом культуры прежних классов для пролет. социалистической культуры.
Объективная эстетическая ценность произведений искусства, предметов производства и быта, так же как и прогресс человеческой культуры, объясняется, во-первых, тем, что завоевание культуры одного класса является исходной ступенью для последующего развития других классов. Каждое поколение людей не только приобретает готовые производительные силы, но и накопленные прежним поколением эстетические научные, философские и т. п. ценности благодаря чему создается связь не только во всей экономической, но и в идеологической истории общества.
Во-вторых, господствующий класс, особенно в эпоху своего наиболее творческого революционного подъема (какой был характерен в свое время и для буржуазии), как в области науки, техники, так в области эстетических ценностей, достигает высших, более совершенпых ступеней, к-рые переживают его последующее падение и загнивание и сохраняют прогрессивное значение для нового революционного класса. Эстетическая ценность произведений великих художников революционной эпохи буржуазии выше и значительнее современного буржуазного упадочного искусства. «Революционный класс,— говорит Маркс, — по одному тому, что он противостоит некоторому классу, — выступает не как класс, а как представитель всего общества» (Архив Маркса и Энгельса, т. I, стр. 231). Наконец пролетариат критически перерабатывает с точки зрения своей исторической роли достижения предшествующих эпох.
Как современная математика, несмотря на свой несомненно классовый характер, не лишается и объективной истинности, так же звуковая эстетика современного буржуазного оркестра является объективным завоеванием буржуазной культуры, ценным и для пролетариата. Партия боролась и борется против левацкого упрощенческого отрицания буржуазной культуры и искусства.
Э. и искусство. Все проблемы Э. выступают в наиболее точном и развитом виде в области искусства. История развития эстетических воззрений в классовом обществе показывает, что это развитие находится в тесной связи с развитием искусства, сменой его стилей, типов, жанров. Искусство играет огромную роль в смысле воспитания эстетических вкусов людей. То сложное чувство, к-рое мы испытываем при восприятии произведений искусства, выросло из огромного богатства моментов, развившихся в процессе производства как целого ряда прикладных искусств, так и целого ряда отраслей самого искусства: архитектуры, скульптуры, живописи, литературы, музыки, театра. Способность искусства развивать и совершенствовать эстетическое чувство, вызывать потребность в красоте связана с самой природой искусства. В основном специфичность искусства в отличие напр. от науки состоит в том, сто определенное содержание общественной жизни, философские, политические и др. идеи оно выражает в образной форме. И наука и искусство, хотя и различными методами и в различной форме, являются отражением и познанием действительности.
Однако различие между познанием действительности в науке и познанием ее в искусстве не сводится лишь к простому различию форм познания: оно одновременно связано с различным методом, подходом освоения действительности и влиянием на нее. Более конкретно: специфичность художественного освоения мира в искусстве означает, что искусство путем разнообразных образно-выразительных средств, познавая мир, развивает также, совершенствует и создает ритм (напр. в поэзии, музыке), симметрию, пропорцию, красочность в живописи и т. д. Искусство в силу этого является такой идеологией, к-рая особенно воздействует на наши внешние и внутренние чувства, развивает фантазию и воображение.
Возможность в искусстве выразить богатство и сложность общественной жизни, разнообразие идей различна и связана с определенными формами искусства. Но при всем разнообразии форм искусства все отрасли искусства изощряют наши внешние и внутренние чувства и увеличивают богатство сознания, увеличивают содержание представлений о красоте и углубляют эстетическое отношение к действительности. Понятие искусства входит в рамки «эстетики», хотя само искусство шире «красивого» в узком смысле слова. Формирующую и ведущую роль в искусстве в развитии эстетических представлений неправильно сводить к тому, что искусство доставляет нам лишь эстетические наслаждения. Искусство не тождественно области эстетики. Ограничение, отождествление искусства с областью только прекрасного отражает ту стадию развития искусства, когда искусство в руках паразитирующей придворной знати удовлетворяло в первую очередь потребность этих слоев в роскоши, в развлечении, в праздном проведении жизни. Уже в период революционного выступ-
