клана, приносившего не менее 10.000 коку дохода, считался князем (даймио) и обладал всей полнотой власти, а также правом суда в пределах своего владения: он управлял своими вассалами (байсин), к-рым выдавал определенное жалование натурой в виде рисового пайка; он же сосредоточивал в своих руках и высшую власть над крестьянами, обрабатывавшими землю его клана и вносившими ему налоги натурой. Правительство однако сохранило за собой право контроля и вмешательства; в случаях, когда управление кланом грозило разорением, оно могло вмешаться и даже лишить князя его владения или перевести его в другое место.
Торговля и ремесла были изъяты из клановой юрисдикции и поставлены в прямое подчинение центральному правительству.
Т. о. все сколько-нибудь значительные города были изъяты из ведения феодальных князей и стали управляться особыми чиновниками. Ремесленники были организованы в свои особые цехи (дза), построенные на началах монополий производства, наследственности и иерархичности внутренней структуры. Предоставляя цехам различные привилегии, защищая их монополии, правительство со своей стороны вводило в то же время различные ограничения в их деятельность и пользовалось ими как источником дохода. Торговцы также были обычно организованы в особые гильдии (кабунакама) приблизительно на тех же основаниях, что и ремесленники.
Т. о. социальные отношения юридически были закреплены в форме «четырех сословий»: воинов, земледельцев, ремесленников и торговцев. Тем самым японское право впервые признало самостоятельное бытие за японской торговой буржуазией. Была зафиксирована и структура сословия «воинов»: во главе всего сословия стоял верховный сюзерен, носивший и теперь старое наименование сёгуна; за ним шли его ближайшие вассалы (фудай), бывшие сподвижники Токугава Иэясу в его борьбе за власть, теперь награжденные кланами; затем следовали «посторонние князья» (тодзама) и прочие феодалы, не связанные в прошлом прямым вассалитетом с домом Токугава; основная масса самурайства находилась в подчинении у этих князей на положении их вассалов (байсин) и в свою очередь распадалась на ряд иерархических категорий, но существовали и самураи, непосредственно подчиненные правительству (хатамото). Следует отметить, что над всем аппаратом был поставлен специальный институт надзора, именуемый мэцукэ (око). Это были должностные лица, наблюдавшие за всеми: за феодалами, за чиновниками, за учреждениями. В их руках соединялись функции надзора и контроля. Поскольку весь аппарат был охвачен этими мэцукэ, постольку про политический режим Токугава часто говорят как про «режим мэцукэ» (мэцукэ-сэйдзи).
Разложение феодализма; предпосылки буржуазного переворота (режим Токугава, 17—19 вв.). Закрепление единства страны
при Токугава и прекращение внутренних раздоров между феодалами оказали благотворное влияние на экономическое развитиеЯ. Развился целый ряд с. — хоз. культур: тутовое, бумажное и лаковое дерево, чайный куст и апельсиновое дерево; из ввезенных из-за моря — сладкий картофель, табак, хлопок. Разведение тутовых деревьев вызывает такой расцвет производства шелка-сырца, что к концу эпохи он начинает даже вывозиться в Китай. Интенсивно разрабатывается новь, особенно в сев. — вост, части Я.
Развиваются ремесла, растет торговля и в связи с этим расцветают торговые города, особенно Осака и Эдо, новая столица страны. Улучшаются пути сообщения, устанавливаются денежное обращение и система кредита. В конце 17 в., в т. н. годы Гэнроку, токугавская Я. достигает наивысшего подъема.
Но вместе с этим феодальное с. хозяйство заходит в тупик, торговля и пром-сть требуют новых условий своего развития, а быстрое развитие денежных отношений разлагает натурально — хозяйствен, уклад. Сами феодалы — князья и самураи — принуждены были обращать получаемый ими рис в деньги, для чего прибегали к посредникам; в Осака возникла особая профессия торговых посредников (курамото), бравших на себя доставку риса с мест в Осака и реализацию его на рынке. Мало того феодалы сами пускают деньги в оборот, передавая их в управление особым лицам (какэя). В Эдо самураи поручали особым посредникам — фудасаси получение своего рисового пайка из государственных складов и реализацию его на рынке. Появились особые рисовые биржи, регулировавшие цены на этот продукт. Понятно, что с переходом к денежным отношениям потребности феодалов непрерывно возрастали, число их также значительно увеличилось (к середине 19 в. общее число княжеских фамилий достигло 260, а самурайских семейств до 400.000). Т. к. правительство обязывало каждого князя жить попеременно один год у себя в клане и один год — в столице, то князьям приходилось тратить много средств на ежегодные переезды в сопровождении огромной свиты, большого количества прислуги, на содержание своей семьи, по обычаю остававшейся в столице.
Для добывания средств феодалы старались выкачать возможно больше из своих владений, усиливая эксплоатацию крестьян. В кланах вели хозяйство не сами князья, а их вассалы, которые со своей стороны сдавали на откуп торговцам всю продукцию побочных отраслей с. х-ва. Эта сложная система посредников обогащалась за счет тех же крестьян, эксплоатация к-рых приняла необычайные размеры. В таких условиях не могло быть и речи об улучшении техники; хозяйство велось самым хищническим образом, что приводило к преждевременному истощению почвы. Т. о. клановое х-во зашло в тупик. Понятно, что доходы с него падали, и феодалам приходилось обращаться либо к курамото и какэя либо к правительству, к-рое охотно давало князьям ссуды, чтобы таким путем держать их в большей от себя зависимости.
Нуждались в средствах и самураи. Многочисленные вассалы, проживавшие при дворе своих князей в Эдо, брали ссуды под залог будущих пайков. Часть самураев при-
