служившей прикрытием японского абсолютизма, являлась система, существовавшая в Пруссии. Все важнейшие госуд. функции признавались на будущее время неотъемлемой прерогативой императора; вся законодательная деятельность ставилась под контроль верхней палаты, учреждения, всем своим составом обеспечивавшего первоочередное представительство бывших феодалов, бюрократии и верхнего слоя крупн. промышленников и землевладельцев. Наконец той же цели — укреплению позиций абсолютизма — служил Тайный совет, составленный из цвета феодальной олигархии. Избирательный закон установил высокий имущественный ценз для участия в выборах в нижнюю палату (требование уплаты 15 иен прямых налогов в год для получения активного избирательного права).
Т. о. буржуазная революция Мейдзи лишь через два десятилетия получила свое далеко не полное оформление. Буржуазия впервые лишь приблизилась несколько к непосредственной власти и, воодушевленная успехом, повела через парламент и вокруг йарламента ожесточенную борьбу против «кланорого» правительства. Первые годы японского парламента были наиболее боевыми в его истории. Парламент первого созыва (1890—91) систематически проваливал бюджет и все связанные с ним мероприятия правительства вплоть до морских вооружений и создания сталелитейной промышленности. Правительство распустило парламент и на вторых выборах пустило в ход весь арсенал репрессий вплоть до применения жандармерии и войск, прибегавших во многих случаях к оружию, что привело к значительному кровопролитию и жертвам. Однако, несмотря на все эти меры, оппозиционные партии в новом парламенте получили абсолютное большинство голосов и продолжали наступление на правительство, урезывая бюджет и» даже обращаясь непосредственно к императору.
Положение правительства становилось весьма затруднительным, но ставший к тому времени во главе правительства «творец» конституции Ито сумел найти выход, использовав двор и договорившись с Дзиюто, которая быстро стала терять свою радикальность и сближаться с правящей группой. Этот поворот Дзиюто был вызван сильным (относительным) уменьшением земельного налога, что удовлетворяло помещичье-кулацкую верхушку деревни, а также первыми проблесками рабочего и современного крестьянского (арендаторского) движения, что озабочивало буржуазию и помещиков, толкая на сотрудничество с «клановым» правительством. К этому же толкала надвигавшаяся и подготовлявшаяся внешняя борьба. Одною из весьма серьезных преград на пути капиталистического развития Я. были неравноправные договоры с иностранными державами. Развившейся внешней торговле существование этих договоров было особенно в тягость в силу того, что иностранный капитал, к-рый вообще весьма слабо проник в Я., довольно прочно утвердился во внешнеторговом обороте, используя для этого отсутствие у Я. таможенной автономии (5% лимит ввозного тарифа),собственного фрахта, а также право экстерриториальности. Развитие японской текстильной пром-сти и транспорта требовало отнятия у иностранцев монополии на ведение внешней торговли и одновременно срочного проведения мероприятий предохранительного характера для предотвращения вторжения иностранных товаров на внутренний японский рынок, хотя последний развивался весьма медленно в виду слабого роста капиталистических отношений в деревне, где преобладали феодальные методы эксплоатации. Слабая емкость внутреннего рынка становилась важнейшей и чрезвычайно грозной проблемой для японского капитализма. Именно в связи с этим встал вопрос о необходимости искать выход вовне, что в первый же момент упиралось в исключительные права иностранцев, захвативших в свои руки почти всю внешнюю торговлю.
Кампания за пересмотр неравноправных договоров, развернутая японской буржуазией, была поэтому исключительно острой и напряженной и в течение ряда лет сильнейшим образом влияла на всю политическую жизнь страны. Первые проявления этой борьбы начались вскоре после революции в 1871—73 в виде посольства Ивакура в Европу и Америку, долженствовавшего подготовить почву для благоприятного для Японии пересмотра договоров, срок* к-рым истекал в 1872. Неудача Ивакура заставила почти всех последующих министров иностранных дел (Тэрасима в 1885 и 1887, Иноуэ в 1880 и 1886, Окума в 1890, Аоки в 1891, Муцу в 1892) предпринимать аналогичные попытки, неизменно оканчивавшиеся неудачей, что вызывало сильнейшие нападки на правительство со стороны капиталистической буржуазии. Добиться полного успеха и в короткие сроки оказалось чрезвычайно трудным.
САСШ и Англия, поскольку их экономические интересы (особенно Англии) были связаны с Китаем, а с другой стороны, поскольку Я. с самого начала предполагалось использовать как орудие против влияния России и Германии на Дальнем Востоке, первые пошли на уступки в переговорах по вопросам о пересмотре договоров. В 1894 — уже на заре Японско-китайской войны — были подписаны с ними новые договоры.
При молчаливой поддержке Англии Я. предприняла первые шаги к «мирному» проникновению в Корею. Однако как самая ранняя попытка внешней экспансии, предпринятая буржуазной Я. — Формозская экспедиция 1874, так и все «мирные» начинания молодого японского капитализма в Корее окончились неудачей, в первую очередь благодаря противодействию России, Германии и Франции. По Тяньцзиньскому договору 1885 (Йто — Ли Хун-чжан) Я. принуждена была вывести свои войска из Кореи, в результате чего правящая японская олигархия пришла к выводу, что для закрепления позиций Я. в Корее необходима война с Китаем.
Отклоняя все предложения Я. о пересмотре договоров, названные державы усиленно подготовляли и Китай к войне с Я., хотя инициатива военной подготовки безусловно принадлежала самой Я. В течение 10 лет, т. е. с 1885 в Я. велась деятельная
