Страница:Багалѣй Д. Украинскій философъ Григорій Саввичъ Сковорода. 1895.pdf/2

Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Эта страница была вычитана


въ очень благопріятныхъ условіяхъ. Не смотря на то, что о Г.С. Свовородѣ существуетъ весьма значительная литература (подробно очерченная мною въ 1-й главѣ изслѣдованія, напечатаннаго передъ его сочиненіями), новѣйшіе труды — г-жи А.Я. Ефименко, Ө.А. Зеленогорскаго и мои — впервые пытаются освѣтить ученіе Свовороды по его первоисточникамъ, т. е. сочиненіямъ. И это понятно: только теперь, съ находкою массы его рукописей, мы, можно сказать, открыли Свовороду, какъ писателя, и получили возможность правильной оцѣнки его въ этомъ отношеніи. А оцѣнка ученія и жизни дастъ матеріалъ и для сужденія о значеніи его вообще. Мы будемъ основывать свое сужденіе на документальныхъ данныхъ и избѣгать всякихъ рискованныхъ сравненій, памятуя, что соmparaison n'est pas raison, и руководствуясь тою осторожностью въ выводахъ, которая столь необходима при оцѣнкѣ всякаго историческаго дѣятеля.

Давно уже дѣлали попытки опредѣлить сущность ученія Свовороды, но давали слишкомъ общіе отвѣты, вытекавшіе изъ случайнаго сходства, а не изъ всей совокупности критически провѣренныхъ матеріаловъ. Называли Сковороду и украинскимъ Сократомъ, и украинскимъ Діогеномъ, Пиөагоромъ, Оригеномъ, Лейбницемъ, Ломоносовымъ, Новиковымъ. Но уже самъ Своворода запротестовалъ, если только Хиждеу даетъ вѣрное извѣстіе, противъ этихъ сравненій. „Меня хотятъ мѣрить Ломоносовымъ... будтобы Ломоносовъ есть казенная сажень, которою должно всякаго мѣрить, какъ однимъ локтемъ портной мѣритъ и золотую парчу, и шелковую тканку, и полотняную ряднину“. Если Сковорода и не писалъ этихъ словъ епископу бѣлорусскому Георгію Конисскому, то онъ могъ бы такъ выразиться, потому что былъ человѣкомъ съ рѣзко очерченною индивидуальностью и самъ прекрасно сознавалъ это. Тоже самое вышло и съ кличкою „мистикъ“. Многіе, до нашихъ дней, приклеивали ему этотъ ярлыкъ, но любопытно, что никто не поставилъ себѣ труда указать, по крайней мѣрѣ, на точки соприкосновенія между нимъ и мистиками. Не дала ключа къ разъясненію ученія этого оригинальнаго мыслителя и новая кличка, которою пытались замѣнить прежнія, — раціоналистъ рuresang. Hельзя сказать, чтобы въ