разорвавшимися ожерельями дождя. А справа, гдѣ мрачной громадой чернѣлъ, враждебный быстрому стремленью, старый боръ, зажглись исполинскіе факелы, смертный праздникъ упорныхъ стволовъ, до которыхъ коснулся поцѣлуй молніи.
Изъ Жизни—Смерть, изъ Смерти—Жизнь. И вращается міровое колесо, мѣняя понятіе о верхѣ и низѣ, и раздробляя отжившее старое во имя впередъ устремленнаго новаго, чтобъ снова свѣжей сдѣлалась Земля, и чтобъ могильное „Стукъ-стукъ“ костлявой руки Привидѣнья превратилось въ веселый зовъ Молодости, громко стукнувшей о дверь—и вотъ отворяющей дверь, на волю, на Солнце, на воздухъ.
Одинъ поэтъ воскликнулъ: „Six years, six little years, six drops of Time“ („Шесть лѣтъ, шесть малыхъ лѣтъ, шесть капель Времени“). И правда, шесть лѣтъ—такая малость. Но менѣе, чѣмъ въ этотъ малый срокъ, о, лишь въ мѣсяцы, въ недѣли, предъ нами развивается циклическая драма перемѣнъ. Мѣняются государства, внѣшне и внутренне, до полной неузнаваемости; неразбиваемый металлъ понятій, казавшихся несокрушимыми, бросается въ плавильникъ, и превращается въ текучую влагу; война двухъ народовъ превращается въ войну двухъ расъ; мы превышаемъ размахи Эсхиловскихъ драмъ, заглушаемъ топоты Гунновъ; въ нѣсколько минутъ гибнутъ надежды милліоновъ, и корабли за кораблями идутъ уснуть на дно морей; хищныя птицы,—народы-зрители, народы-сопер-
разорвавшимися ожерельями дождя. А справа, где мрачной громадой чернел, враждебный быстрому стремленью, старый бор, зажглись исполинские факелы, смертный праздник упорных стволов, до которых коснулся поцелуй молнии.
Из Жизни — Смерть, из Смерти — Жизнь. И вращается мировое колесо, меняя понятие о верхе и низе, и раздробляя отжившее старое во имя вперед устремленного нового, чтоб снова свежей сделалась Земля, и чтоб могильное «Стук-стук» костлявой руки Привиденья превратилось в веселый зов Молодости, громко стукнувшей о дверь — и вот отворяющей дверь, на волю, на Солнце, на воздух.
Один поэт воскликнул: «Six years, six little years, six drops of Time» («Шесть лет, шесть малых лет, шесть капель Времени»). И правда, шесть лет — такая малость. Но менее, чем в этот малый срок, о, лишь в месяцы, в недели, пред нами развивается циклическая драма перемен. Меняются государства, внешне и внутренне, до полной неузнаваемости; неразбиваемый металл понятий, казавшихся несокрушимыми, бросается в плавильник, и превращается в текучую влагу; война двух народов превращается в войну двух рас; мы превышаем размахи эсхиловских драм, заглушаем топоты Гуннов; в несколько минут гибнут надежды миллионов, и корабли за кораблями идут уснуть на дно морей; хищные птицы, — народы-зрители, народы-сопер-
