Въ глазахъ Эдгара По этотъ свѣтъ—фосфорическій, подобный сіяньямъ, пляшущимъ надъ болотами, и надъ тревожными волнами ночного Океана. Въ глазахъ Шелли этотъ свѣтъ—сіянье ослѣпительнаго полдня, пьянаго отъ цвѣточныхъ испареній, когда Солнце на высшей своей точкѣ—или, чаще, нѣжный влажный блѣдный свѣтъ Луны, подъ которой далекимъ очеркомъ встаютъ окованныя вѣчными снѣгами горныя вершины, и безбрежной круговой равниной лежитъ спокойный Океанъ, говорящій своимъ безмолвіемъ о стройной Вѣчности.
Ликъ Уольта Уитмана—ликъ не духа, не демона, а свѣтлое лицо могучаго жителя Земли, по-земному влюбленнаго въ Землю, это ликъ исполина, который, какъ въ мячъ, можетъ играть обломками утесовъ, и можетъ нагромоздить эти мощные камни одинъ на другой, такъ что сложатся башни, и выростутъ города, и улицы этихъ могучихъ городовъ будутъ лабиринтами, и съ высоты безмѣрныхъ этажей изъ безчисленныхъ оконъ будутъ глядѣть въ содружественномъ множествѣ лица свободныхъ и мыслящихъ людей, примирившихся съ Землей, и въ глазахъ этихъ новыхъ свободныхъ людей, связанныхъ узами единой духовной жизни, будетъ горѣть тотъ же свѣтъ, что свѣтится въ глубокихъ глазахъ вотъ этого упорнаго и радостно-свѣжаго гиганта, напоминающаго сказочное древо Игдразиль, чьи вѣтви охватываютъ міръ, и чьи корни въ подземномъ царствѣ, и чья зеленая вершина въ безконечномъ Небѣ.
В глазах Эдгара По этот свет — фосфорический, подобный сияньям, пляшущим над болотами, и над тревожными волнами ночного Океана. В глазах Шелли этот свет — сиянье ослепительного полдня, пьяного от цветочных испарений, когда Солнце на высшей своей точке — или, чаще, нежный влажный бледный свет Луны, под которой далеким очерком встают окованные вечными снегами горные вершины, и безбрежной круговой равниной лежит спокойный Океан, говорящий своим безмолвием о стройной Вечности.
Лик Уольта Уитмана — лик не духа, не демона, а светлое лицо могучего жителя Земли, по-земному влюбленного в Землю, это лик исполина, который, как в мяч, может играть обломками утесов, и может нагромоздить эти мощные камни один на другой, так что сложатся башни, и вырастут города, и улицы этих могучих городов будут лабиринтами, и с высоты безмерных этажей из бесчисленных окон будут глядеть в содружественном множестве лица свободных и мыслящих людей, примирившихся с Землей, и в глазах этих новых свободных людей, связанных узами единой духовной жизни, будет гореть тот же свет, что светится в глубоких глазах вот этого упорного и радостно-свежего гиганта, напоминающего сказочное древо Игдразиль, чьи ветви охватывают мир, и чьи корни в подземном царстве, и чья зеленая вершина в бесконечном Небе.
