Городовъ дать двѣнадцать, — чтобъ въ каждомъ былъ рынокъ богатый,
Подарить мнѣ дворецъ, бѣлый дворъ на морскомъ берегу.
Невозможную вещь обѣщалъ — какъ подарокъ любимой,
Подарить мнѣ перчатки изъ рыбьей хотѣлъ чешуи,
15 И изъ птичьихъ ты шкурокъ хотѣлъ подарить башмаки мнѣ,
И изъ лучшихъ въ Ирландіи платье тончайшихъ шелковъ.
Мнѣ родная съ тобой говорить не велѣла сегодня,
Не велѣла и завтра, и мнѣ въ воскресенье молчать,
Такъ со мной говорила родимая въ злую минуту,
20 Въ часъ какъ дверь затворяла, когда обворованъ былъ домъ.
Ты мой отнялъ востокъ, у меня и мой западъ ты отнялъ,
Все, что было за мною, ты взялъ, все, что тамъ предо мной,
Отнялъ Мѣсяцъ въ ночи, отнялъ съ Мѣсяцемъ яркое Солнце,
И мой страхъ говоритъ, что и Бога ты взялъ у меня.
Городов дать двенадцать, — чтоб в каждом был рынок богатый,
Подарить мне дворец, белый двор на морском берегу.
Невозможную вещь обещал — как подарок любимой,
Подарить мне перчатки из рыбьей хотел чешуи,
15 И из птичьих ты шкурок хотел подарить башмаки мне,
И из лучших в Ирландии платье тончайших шелков.
Мне родная с тобой говорить не велела сегодня,
Не велела и завтра, и мне в воскресенье молчать,
Так со мной говорила родимая в злую минуту,
20 В час, как дверь затворяла, когда обворован был дом.
Ты мой отнял восток, у меня и мой запад ты отнял,
Всё, что было за мною, ты взял, всё, что там предо мной,
Отнял Месяц в ночи, отнял с Месяцем яркое Солнце,
И мой страх говорит, что и Бога ты взял у меня.
