Умолкнутъ блѣдныя уста.
Оставьте насъ однихъ въ тиши отдохновенья,
Земля для насъ навѣкъ пуста.
Мы лишены всего. — Намъ ничего не надо.
10 Все тонетъ въ сумрачномъ Быломъ.
Оставьте насъ однихъ. Какая намъ отрада —
Вести борьбу съ упорнымъ зломъ?
Что нужды восходить, въ стремленьи безконечномъ,
По восходящей въ высь волнѣ?
15 Все дышетъ, чтобъ имѣть удѣлъ въ покоѣ вѣчномъ,
Все умираетъ въ тишинѣ.
Все падаетъ, мелькнувъ, какъ тѣнь мечты безсильной,
Какъ чуть плеснувшая волна.
О, дайте намъ покой, хоть черный, хоть могильный,
20 О, дайте смерти или сна.
Глаза полузакрывъ, какъ сладко слушать шопотъ
Едва звенящаго ручья,
И въ вѣчномъ полуснѣ внимать невнятный ропотъ
Изжитой сказки бытія.
5 И грезить, и дремать, и грезить въ нѣгѣ сонной,
Какъ тотъ янтарный мягкій свѣтъ,
Что медлитъ въ высотѣ надъ миррой благовонной
Какъ-будто много-много лѣтъ.
Отдавшись ласковой и сладостной печали,
10 Вкушая Лотосъ день за днемъ,
Умолкнут бледные уста.
Оставьте нас одних в тиши отдохновенья,
Земля для нас навек пуста.
Мы лишены всего. — Нам ничего не надо.
10 Всё тонет в сумрачном Былом.
Оставьте нас одних. Какая нам отрада —
Вести борьбу с упорным злом?
Что нужды восходить, в стремленьи бесконечном,
По восходящей ввысь волне?
15 Всё дышит, чтоб иметь удел в покое вечном,
Всё умирает в тишине.
Всё падает, мелькнув, как тень мечты бессильной,
Как чуть плеснувшая волна.
О, дайте нам покой, хоть чёрный, хоть могильный,
20 О, дайте смерти или сна.
Глаза полузакрыв, как сладко слушать шёпот
Едва звенящего ручья,
И в вечном полусне внимать невнятный ропот
Изжитой сказки бытия.
5 И грезить, и дремать, и грезить в неге сонной,
Как тот янтарный мягкий свет,
Что медлит в высоте над миррой благовонной
Как будто много-много лет.
Отдавшись ласковой и сладостной печали,
10 Вкушая Лотос день за днём,
