Мимоза невинной сіяла красой,
Питалъ ее вѣтеръ сребристой росой,
И къ солнцу она обращала листы,
Чтобъ ночью опять погрузиться въ мечты.
Въ прекрасномъ саду пробудилась отъ сна,
Какъ Геній Любви, молодая Весна,
Траву и цвѣты пробудила для грезъ,
Заставивъ забыть ихъ про зимній морозъ.
Но въ полѣ, въ саду, и въ лѣсу, и у скалъ,
10 Никто такъ о нѣжной любви не мечталъ,
Какъ лань молодая въ полуденный зной,
Съ Мимозой сродняясь мечтою одной.
Раскрылся подснѣжникъ подъ лаской тепла,
Фіалка отъ вешнихъ дождей расцвѣла,
И слился ихъ запахъ съ дыханьемъ весны,
Какъ съ пѣньемъ сливается рокотъ струны.
Любовью тюльпанъ и горчанка зажглись;
И дивный красавецъ, влюбленный нарцисъ,
Расцвѣлъ надъ ручьемъ и глядитъ на себя,
20 Пока не умретъ, безконечно любя;
Мимоза невинной сияла красой,
Питал её ветер сребристой росой,
И к солнцу она обращала листы,
Чтоб ночью опять погрузиться в мечты.
В прекрасном саду пробудилась от сна,
Как Гений Любви, молодая Весна,
Траву и цветы пробудила для грёз,
Заставив забыть их про зимний мороз.
Но в поле, в саду, и в лесу, и у скал,
10 Никто так о нежной любви не мечтал,
Как лань молодая в полуденный зной,
С Мимозой сродняясь мечтою одной.
Раскрылся подснежник под лаской тепла,
Фиалка от вешних дождей расцвела,
И слился их запах с дыханьем весны,
Как с пеньем сливается рокот струны.
Любовью тюльпан и горчанка зажглись;
И дивный красавец, влюблённый нарцисс,
Расцвёл над ручьём и глядит на себя,
20 Пока не умрёт, бесконечно любя;
