Могутъ только биться, виться, и кричать, кричать, кричать!
Только плакать о пощадѣ,
15 И къ пылающей громадѣ
Вопли скорби обращать!
А межь тѣмъ огонь безумный,
И глухой и многошумный,
Все горитъ,
20 То изъ оконъ, то по крышѣ,
Мчится выше, выше, выше,
И какъ будто говоритъ: —
Я хочу
Выше мчаться, разгораться, встрѣчу лунному лучу,
25 Иль умру, иль тотчасъ — тотчасъ вплоть до мѣсяца взлечу!
О, набатъ, набатъ, набатъ,
Если бъ ты вернулъ назадъ
Этотъ ужасъ, это пламя, эту искру, этотъ взглядъ,
Этотъ первый взглядъ огня,
30 О которомъ ты вѣщаешь, съ плачемъ, съ воплемъ, и звеня!
А теперь намъ нѣтъ спасенья,
Всюду пламя и кипѣнье,
Всюду страхъ и возмущенье!
Твой призывъ,
35 Дикихъ звуковъ несогласность
Возвѣщаетъ намъ опасность,
То ростетъ бѣда глухая, то спадаетъ какъ приливъ!
Слухъ нашъ чутко ловитъ волны въ перемѣнѣ звуковой,
Вновь спадаетъ, вновь рыдаетъ мѣдно-стонущій прибой!
Могут только биться, виться, и кричать, кричать, кричать!
Только плакать о пощаде,
15 И к пылающей громаде
Вопли скорби обращать!
А меж тем огонь безумный,
И глухой и многошумный,
Всё горит,
20 То из окон, то по крыше,
Мчится выше, выше, выше,
И как будто говорит: —
Я хочу
Выше мчаться, разгораться, встречу лунному лучу,
25 Иль умру, иль тотчас — тотчас вплоть до месяца взлечу!
О, набат, набат, набат,
Если б ты вернул назад
Этот ужас, это пламя, эту искру, этот взгляд,
Этот первый взгляд огня,
30 О котором ты вещаешь, с плачем, с воплем, и звеня!
А теперь нам нет спасенья,
Всюду пламя и кипенье,
Всюду страх и возмущенье!
Твой призыв,
35 Диких звуков несогласность
Возвещает нам опасность,
То растёт беда глухая, то спадает как прилив!
Слух наш чутко ловит волны в перемене звуковой,
Вновь спадает, вновь рыдает медно-стонущий прибой!
