Я боюсь, что любовью кипучей Я, быть-можетъ, тебя оскорбилъ.
Милый другъ, это чувство нахлынуло тучей,
Я бороться не могъ, я тебя полюбилъ. 5 О, прости! Точно сказкой пѣвучей, Точно сномъ зачарованъ я былъ.
Я уйду, и умрутъ укоризны, И ты будешь одна, холодна.
Только скорбной мольбой замолкающей тризны 10 Донесется къ тебѣ пѣснопѣній волна. Точно пѣсни забытой отчизны, Точно вздохъ отлетѣвшаго сна.
Тот же текст в современной орфографии
XXIV.
***
Я боюсь, что любовью кипучей Я, быть может, тебя оскорбил.
Милый друг, это чувство нахлынуло тучей,
Я бороться не мог, я тебя полюбил. 5 О, прости! Точно сказкой певучей, Точно сном зачарован я был.
Я уйду, и умрут укоризны, И ты будешь одна, холодна.
Только скорбной мольбой замолкающей тризны 10 Донесётся к тебе песнопений волна. Точно песни забытой отчизны, Точно вздох отлетевшего сна.
XXV. НОЧНЫЕ ЦВѢТЫ.
Въ воздухѣ нѣжномъ прозрачнаго мая
Дышетъ влюбленность живой теплоты:
Въ легкихъ объятьяхъ другъ друга сжимая,
Дышутъ и шепчутъ ночные цвѣты.
5 Тѣни какія-то смутно блуждаютъ,
Звуки невнятные гдѣ то звенятъ,
Въ воздухѣ таютъ, и вновь возростаютъ.
Льется съ цвѣтовъ упоительный ядъ.
Тот же текст в современной орфографии
XXV. НОЧНЫЕ ЦВЕТЫ
В воздухе нежном прозрачного мая
Дышит влюблённость живой теплоты:
В лёгких объятьях друг друга сжимая,
Дышат и шепчут ночные цветы.
5 Тени какие-то смутно блуждают,
Звуки невнятные где-то звенят,
В воздухе тают, и вновь возрастают.
Льётся с цветов упоительный яд.
