„Что́ ты слышишь въ горахъ?“ ты спросила меня.
„Что́ ты слышишь въ горахъ?“ я спросилъ. „Разскажи мнѣ сначала.“
„Пробужденье веселаго лѣтняго дня“,
Ты съ улыбкою мнѣ отвѣчала. 5 „Мелодичное пѣнье альпійскихъ рожковъ,
И блеянье овецъ, и мычанье быковъ,
И журчанье ключей искрометныхъ,
Надъ вершиной безшумный полетъ облаковъ,
Пѣнье птицъ, крики птицъ перелетныхъ… 10 Ну, а ты?“ И, задумавшись, я отвѣчалъ:—
„Нѣтъ, мнѣ слышенъ не шопотъ, а ропотъ,
Ропотъ черной грозы, и раскатный обвалъ,
Точно демоновъ яростный топотъ, 15 Заблудившихся путниковъ горестный крикъ,
Монотонно-гремящее эхо,
Человѣческихъ воплей отвѣтный двойникъ,
Звукъ чьего-то злораднаго смѣха.
И еще, что́ слышнѣе всѣхъ бурь и громовъ, 20 Что страшнѣе, чѣмъ звонъ долголѣтнихъ оковъ
И тяжелыя муки изгнанья:—
Это—сонъ вѣковыхъ непробудныхъ снѣговъ,
Это—Смерти молчанье…“
Тот же текст в современной орфографии
II. ЧТО СЛЫШНО В ГОРАХ?
«Что ты слышишь в горах?» ты спросила меня.
«Что ты слышишь в горах?» я спросил. «Расскажи мне сначала.»
«Пробужденье весёлого летнего дня»,
Ты с улыбкою мне отвечала. 5 «Мелодичное пенье альпийских рожков,
И блея́нье овец, и мычанье быков,
И журчанье ключей искромётных,
Над вершиной бесшумный полёт облаков,
Пенье птиц, крики птиц перелётных… 10 Ну, а ты?» И, задумавшись, я отвечал: —
«Нет, мне слышен не шёпот, а ропот,
Ропот чёрной грозы, и раскатный обвал,
Точно демонов яростный топот, 15 Заблудившихся путников горестный крик,
Монотонно гремящее эхо,
Человеческих воплей ответный двойник,
Звук чьего-то злорадного смеха.
И ещё, что слышнее всех бурь и громо́в, 20 Что страшнее, чем звон долголетних оков
И тяжёлые муки изгнанья: —
Это — сон вековых непробудных снегов,
Это — Смерти молчанье…»
