У этой страницы нет проверенных версий, вероятно, её качество не оценивалось на соответствие стандартам.
Эта страница выверена
4.
Кумиръ неволи сбросить съ пьедестала,
Живой волной ударить въ берега,
Сломить ту силу, что умы сковала, —
И ты поклялся клятвой Ганнибала, 20 Жить лишь затѣмъ, чтобъ растоптать врага.
5.
И ты спустился въ темныя пучины
Народной жизни, горькой и простой,
Плѣняющей печальной красотой,
И подсмотрѣлъ цвѣты средь грязной тины, 25 Средь грубости—любви порывъ святой.
6.
И слился ты съ той свѣтлою плеядой,
Предъ чьимъ огнемъ разсѣялася тьма,
Предъ чьимъ тепломъ растаяла зима;
Нахлынули борцы живой громадой,— 30 И пала крѣпостничества тюрьма.
7.
Но въ этотъ мигъ, зиждительный и чудный,
Ты не хотѣлъ душою отдохнуть,
Святымъ огнемъ твоя горѣла грудь,
И вотъ опять — далекій, многотрудный, 35 Передъ тобой открылся новый путь.
Тот же текст в современной орфографии
4.
Кумир неволи сбросить с пьедестала,
Живой волной ударить в берега,
Сломить ту силу, что умы сковала, —
И ты поклялся клятвой Ганнибала, 20 Жить лишь затем, чтоб растоптать врага.
5.
И ты спустился в тёмные пучины
Народной жизни, горькой и простой,
Пленяющей печальной красотой,
И подсмотрел цветы средь грязной тины, 25 Средь грубости — любви порыв святой.
6.
И слился ты с той светлою плеядой,
Пред чьим огнём рассеялася тьма,
Пред чьим теплом растаяла зима;
Нахлынули борцы живой громадой, — 30 И пала крепостничества тюрьма.
7.
Но в этот миг, зиждительный и чудный,
Ты не хотел душою отдохнуть,
Святым огнём твоя горела грудь,
И вот опять — далёкий, многотрудный, 35 Перед тобой открылся новый путь.