Въ пещерѣ угрюмой, подъ сводами скалъ,
Гдѣ свѣточъ дневной никогда не сверкалъ,
Иду я на-ощупь, не видно ни зги,
И гулко во тьмѣ отдаются шаги.
5 И кто-то со мною какъ будто идетъ,
Ведетъ въ лабиринтѣ впередъ и впередъ.
И, вскрикнувъ, я слышу, какъ тотчасъ вокругъ,
Отвѣтный, стократный, разносится звукъ.
Скользя по уступамъ, иду безъ конца, 10 Невольно мнѣ чудится очеркъ лица,
Невольно хочу я кого-то обнять,
Кого,—не могу и не смѣю понять.
Но тщетно безумной томлюсь я тоской:—
Лишь голые камни хватаю рукой, 15 Лишь чувствую сырость на влажной стѣнѣ,—
И ужасъ вливается въ сердце ко мнѣ.
„Кто шепчетъ?“—кричу я. „Ты другъ мнѣ? Приди!“
И голосъ гремитъ и хохочетъ: „Иди!“
И въ страхѣ кричу я: „Скажи мнѣ, куда?“ 20 И съ хохотомъ голосъ гремитъ: „Никуда!"
Безплодно скитанье въ пустынѣ земной,
Близнецъ мой, страданье, повсюду со мной.
Гдѣ выходъ, не знаю,—въ пещерѣ темно,
Все слито въ одно роковое звено.
Тот же текст в современной орфографии
XVII. В ПЕЩЕРЕ
В пещере угрюмой, под сводами скал,
Где светоч дневной никогда не сверкал,
Иду я на ощупь, не видно ни зги,
И гулко во тьме отдаются шаги.
5 И кто-то со мною как будто идёт,
Ведёт в лабиринте вперёд и вперёд.
И, вскрикнув, я слышу, как тотчас вокруг,
Ответный, стократный, разносится звук.
Скользя по уступам, иду без конца, 10 Невольно мне чудится очерк лица,
Невольно хочу я кого-то обнять,
Кого, — не могу и не смею понять.
Но тщетно безумной томлюсь я тоской: —
Лишь голые камни хватаю рукой, 15 Лишь чувствую сырость на влажной стене, —
И ужас вливается в сердце ко мне.
«Кто шепчет?» — кричу я. «Ты друг мне? Приди!»
И голос гремит и хохочет: «Иди!»
И в страхе кричу я: «Скажи мне, куда?» 20 И с хохотом голос гремит: «Никуда!»
Бесплодно скитанье в пустыне земной,
Близнец мой, страданье, повсюду со мной.
Где выход, не знаю, — в пещере темно,
Всё слито в одно роковое звено.