Легенду яркой были
О томъ, что я—любовь,
15 О томъ, какъ мы любили,
Какъ любимъ вновь и вновь.
И вотъ твоихъ мученій
Хочу я какъ моихъ.
Я жажду пѣснопѣній,
20 Я только началъ стихъ.
Легенду яркой были
О том, что я — любовь,
15 О том, как мы любили,
Как любим вновь и вновь.
И вот твоих мучений
Хочу я как моих.
Я жажду песнопений,
20 Я только начал стих.
Морской приливъ ростетъ, подъятый глубиной,
Валы запѣнились—седьмой, восьмой, девятый.
Я чувствую тебя. Ты счастлива со мной.
Мы возростающей надеждою богаты.
5 Мы схвачены волной.
Какъ полнозвучны сны и звоны Океана!
Стократъ воспѣтая, вся бездна поднялась.
Я слышу гулъ войны, спѣшащей изъ тумана,
Неумолимая толпа идетъ на насъ,
10 Всей силой вражескаго стана.
О, пѣнный блескъ воды, ты вспыхнулъ и погибъ.
Откинутъ гулъ валовъ,—и на пескахъ размытыхъ
Лишь стебли травъ морскихъ, согнутыхъ вперегибъ,
Осколки раковинъ, приливомъ позабытыхъ,
15 И трупы блѣдныхъ рыбъ.
Морской прилив растёт, подъятый глубиной,
Валы запенились — седьмой, восьмой, девятый.
Я чувствую тебя. Ты счастлива со мной.
Мы возрастающей надеждою богаты.
5 Мы схвачены волной.
Как полнозвучны сны и звоны Океана!
Стократ воспетая, вся бездна поднялась.
Я слышу гул войны, спешащей из тумана,
Неумолимая толпа идёт на нас,
10 Всей силой вражеского стана.
О, пенный блеск воды, ты вспыхнул и погиб.
Откинут гул валов, — и на песках размытых
Лишь стебли трав морских, согнутых вперегиб,
Осколки раковин, приливом позабытых,
15 И трупы бледных рыб.
