Ручей, какъ чаровникъ, дремотно шепчетъ, манитъ,
60 Ручей гадаетъ намъ, и вкрадчиво зоветъ.
Рѣка нашъ зыбкій духъ яснитъ, а не туманитъ
Успокоительнымъ теченьемъ свѣтлыхъ водъ.
Ручей намъ говоритъ: „Люби! Люби! Люби же!“
Но въ немъ не отраженъ глубокій небосводъ.
65 Кто въ рѣку заглянулъ, тотъ Небо видитъ ближе,
Лазури хочется безмолвствующихъ водъ.
Но перемѣнная Вода
Быть хочетъ разною всегда,
Восторгъ рождаетъ полногласный.
Къ преображеніямъ бѣжитъ,
5 Мѣняетъ видъ, и жить спѣшитъ,
Не уставая быть прекрасной.
Вонъ бьется гейзеръ голубой,
Весь очарованный собой,
Съ водою бѣшено-кипящей.
10 Какъ ослѣпительно-свѣтла
Она выходитъ изъ жерла,
Кругомъ бросая паръ свистящій.
Столбами пляшетъ влажный прахъ,
Несчетность радугъ въ тѣхъ столбахъ,
15 Паденіе дождей алмазныхъ.
Сліянье свѣтовъ и тѣней,
Переплетеніе огней,
Всегда однихъ и вѣчно разныхъ,
Тамъ дальше море-Океанъ,
20 Неизмѣримъ и неогляденъ,
Ручей, как чаровник, дремотно шепчет, манит,
60 Ручей гадает нам, и вкрадчиво зовёт.
Река наш зыбкий дух яснит, а не туманит
Успокоительным теченьем светлых вод.
Ручей нам говорит: «Люби! Люби! Люби же!»
Но в нём не отражён глубокий небосвод.
65 Кто в реку заглянул, тот Небо видит ближе,
Лазури хочется безмолвствующих вод.
Но переменная Вода
Быть хочет разною всегда,
Восторг рождает полногласный.
К преображениям бежит,
5 Меняет вид, и жить спешит,
Не уставая быть прекрасной.
Вон бьётся гейзер голубой,
Весь очарованный собой,
С водою бешено кипящей.
10 Как ослепительно светла
Она выходит из жерла,
Кругом бросая пар свистящий.
Столбами пляшет влажный прах,
Несчётность радуг в тех столбах,
15 Падение дождей алмазных.
Слиянье светов и теней,
Переплетение огней,
Всегда одних и вечно разных,
Там дальше море-Океан,
20 Неизмерим и неогляден,
