Для сестры моей, любови, есть лазоревы цвѣты,
Есть лазоревы цвѣточки самой свѣжей красоты.
Самой свѣжей, самой нѣжной, изъ-подъ первой той росы,
Для сестры моей, любови, и другія есть красы.
5 На холмѣ, холмѣ зеленомъ есть высокій теремокъ,
Подъ оконцемъ воркованье, стонетъ бѣлый голубокъ.
Голубь нѣжный, бѣлоснѣжный, онъ проворный, круговой,
Чуть крылами затрепещетъ—онъ со стаею живой.
Проворкуетъ, насъ, молъ, много, это правда, а не ложь,
10 За однимъ другой и третій, хоть считай, да не сочтешь.
Замелькаютъ, затрепещутъ, крылья блещутъ и горятъ,
Для сестры моей, любови, въ Небѣ выпросятъ нарядъ.
Въ самомъ Небѣ, въ синемъ Небѣ, у высокихъ облаковъ,
Ужь помолятъ, ужь попросятъ бирюзы и жемчуговъ.
15 Ужь помолятъ, ужь попросятъ изумрудовъ, жемчуговъ,
И атласа отливного, и тончайшіихъ шелковъ.
Небеса ли имъ откажутъ, въ Небѣ много тамъ всего,
Для сестры моей, любови, и для счастья моего.
Для сестры моей, любови, есть лазоревы цветы,
Есть лазоревы цветочки самой свежей красоты.
Самой свежей, самой нежной, из-под первой той росы,
Для сестры моей, любови, и другие есть красы.
5 На холме, холме зелёном есть высокий теремок,
Под оконцем воркованье, стонет белый голубок.
Голубь нежный, белоснежный, он проворный, круговой,
Чуть крылами затрепещет — он со стаею живой.
Проворкует, нас, мол, много, это правда, а не ложь,
10 За одним другой и третий, хоть считай, да не сочтёшь.
Замелькают, затрепещут, крылья блещут и горят,
Для сестры моей, любови, в Небе выпросят наряд.
В самом Небе, в синем Небе, у высоких облаков,
Уж помолят, уж попросят бирюзы и жемчугов.
15 Уж помолят, уж попросят изумрудов, жемчугов,
И атласа отливного, и тончайшиих шелков.
Небеса ли им откажут, в Небе много там всего,
Для сестры моей, любови, и для счастья моего.
