Я бы выпилъ за себя,
10 Разъ родился я такой.
Винный кузовъ теребя,
Упивался бъ день деньской.
А теперь? Я пью лишь кровь,
Да густой, какъ деготь, жиръ,
15 Чтобъ идти за звѣремъ вновь,
Обезпечить скучный пиръ.
Я пьянѣю лишь тогда,
Какъ отъ лунной темноты
И отъ вѣтра, иногда,
20 Мѣрно пляшетъ дверь юрты.
И ручной пингвинъ въ тиши
Трется объ ноги мои,
И змѣиности души
Я качаю въ забытьи.
Я бы выпил за себя,
10 Раз родился я такой.
Винный кузов теребя,
Упивался б день деньской.
А теперь? Я пью лишь кровь,
Да густой, как дёготь, жир,
15 Чтоб идти за зверем вновь,
Обеспечить скучный пир.
Я пьянею лишь тогда,
Как от лунной темноты
И от ветра, иногда,
20 Мерно пляшет дверь юрты.
И ручной пингвин в тиши
Трётся об ноги мои,
И змеиности души
Я качаю в забытьи.
Я нашелъ, какъ развѣять мнѣ скуку,
Какъ быть свѣтлымъ мнѣ въ мукѣ моей.
Я отъ Вѣтра развѣдалъ науку
Быть веселымъ въ напѣвѣ скорбей.
5 Запою, заведу, загуторю,
Самъ съ собой безъ конца говорю.
Не позорно-ль быть преданнымъ горю?
Можно въ сердцѣ затѣять зарю.
Всю равнину отъ края до края
10 Я прошелъ въ этомъ царствѣ снѣговъ.
Я нашёл, как развеять мне скуку,
Как быть светлым мне в муке моей.
Я от Ветра разведал науку
Быть весёлым в напеве скорбей.
5 Запою, заведу, загуторю,
Сам с собой без конца говорю.
Не позорно ль быть преданным горю?
Можно в сердце затеять зарю.
Всю равнину от края до края
10 Я прошёл в этом царстве снегов.
