ЯНВАРЬ.
Славянскій Просинецъ, въ сосулькахъ весь, Январь,
Какъ будто Новый Годъ, какъ будто смотритъ въ старь,
Поставленъ Декабремъ, и словно въ правду царь.
Морозитъ, и казнитъ, и носитъ горностай,
5 Пощады отъ него въ лѣсу не ожидай,
А все же знаетъ самъ, что будетъ Мартъ и Май.
Хотя у Января и дологъ бѣлый зубъ,
Хоть золотомъ лучей по-старчески онъ скупъ,
Труби въ мятель-трубу,—что толку въ ревахъ трубъ?
10 Едва Январь вошелъ въ хрустальный свой дворецъ,—
Раскрыла чуточку Весна цвѣтной ларецъ,
И стали дни рости и пѣть Зимѣ конецъ.
Поютъ они, поютъ, и лучъ на нихъ блеснетъ,
Поютъ они, что вотъ снѣжинкамъ спутанъ счетъ,
15 Что льды-то хороши, а таетъ все-жь и ледъ.
И слушаетъ Январь, блѣднѣетъ, побѣлѣлъ,
Синѣетъ, весь застылъ, увидѣлъ свой предѣлъ,
Такъ, Просинецъ, синѣй, конецъ тебѣ приспѣлъ.
ЯНВАРЬ
Славянский Просинец, в сосульках весь, Январь,
Как будто Новый Год, как будто смотрит в старь,
Поставлен Декабрём, и словно вправду царь.
Морозит, и казнит, и носит горностай,
5 Пощады от него в лесу не ожидай,
А всё же знает сам, что будет Март и Май.
Хотя у Января и долог белый зуб,
Хоть золотом лучей по-старчески он скуп,
Труби в метель-трубу, — что толку в рёвах труб?
10 Едва Январь вошёл в хрустальный свой дворец, —
Раскрыла чуточку Весна цветной ларец,
И стали дни расти и петь Зиме конец.
Поют они, поют, и луч на них блеснёт,
Поют они, что вот снежинкам спутан счёт,
15 Что льды-то хороши, а тает всё ж и лёд.
И слушает Январь, бледнеет, побелел,
Синеет, весь застыл, увидел свой предел,
Так, Просинец, синей, конец тебе приспел.
