***
Je ne dois plus la voir jamais!Sully Prudhomm
Ужь съ нею не увижусь больше я!..
Но мать ея я часто навѣщаю;
Болтаю съ ней. Тамъ гдѣ любилъ—вздыхаю:
Отрада грустная, послѣдняя моя.
5 Въ той комнатѣ, что безъ нея скучаетъ,
Я чувствую присутствіе ея,—
И бьется сердце бѣдное мое:
Все, все ему объ ней напоминаетъ.
Здѣсь раньше я лишь на нее смотрѣлъ,
10 Теперь кругомъ свой грустный взоръ бросаю,—
Съ тѣхъ поръ, какъ этотъ домъ осиротѣлъ,
Сокровищъ сколько взоромъ я ласкаю:
Картины, книги, столикъ небольшой,
И образокъ, висящій у постели,—
15 Вся комната полна дыханья той,
Чей смѣхъ и говоръ раньше здѣсь звенѣли!
Порой мнѣ чудится: опять она со мной…
Сидимъ мы здѣсь, полны отрады сладкой…
Такъ мать похожа на нее порой,
20 Что долженъ слезы я стирать украдкой…
Вы скажете: что-жь, умерла она?
О, нѣтъ! Въ тотъ день, какъ я скорбѣлъ душою,
Она была цвѣтами убрана,
Но гроба не видалъ я за толпою…
***
Je ne dois plus la voir jamais!Sully Prudhomm
Уж с нею не увижусь больше я!..
Но мать её я часто навещаю;
Болтаю с ней. Там где любил — вздыхаю:
Отрада грустная, последняя моя.
5 В той комнате, что без неё скучает,
Я чувствую присутствие её, —
И бьётся сердце бедное моё:
Всё, всё ему об ней напоминает.
Здесь раньше я лишь на неё смотрел,
10 Теперь кругом свой грустный взор бросаю, —
С тех пор, как этот дом осиротел,
Сокровищ сколько взором я ласкаю:
Картины, книги, столик небольшой,
И образок, висящий у постели, —
15 Вся комната полна дыханья той,
Чей смех и говор раньше здесь звенели!
Порой мне чудится: опять она со мной…
Сидим мы здесь, полны отрады сладкой…
Так мать похожа на неё порой,
20 Что должен слёзы я стирать украдкой…
Вы скажете: что ж, умерла она?
О, нет! В тот день, как я скорбел душою,
Она была цветами убрана,
Но гроба не видал я за толпою…
