Одинъ, ничьи не ощущая взоры,
Въ ложбинѣ горной, вкругъ огня кружась,
Онъ въ пляскѣ шелъ волшебный Папуасъ,
Изображая танцемъ чьи-то споры.
5 Онъ велъ съ огнемъ дрожавшимъ разговоры.
Курчавый, темный, съ блескомъ черныхъ глазъ,
Сплеталъ руками длительный разсказъ,
Ловилъ себя, качалъ свои уборы.
Хвостъ райской птицы въ пышности волосъ
10 Взметался какъ султанъ незримой битвы.
Опять кружась, онъ длилъ свои ловитвы.
Я видѣлъ все, припавши за утесъ.
И колдовскія возмогли молитвы.
Какъ жезлъ любви, огонь до тучъ возросъ.
Один, ничьи не ощущая взоры,
В ложбине горной, вкруг огня кружась,
Он в пляске шёл, волшебный Папуас,
Изображая танцем чьи-то споры.
5 Он вёл с огнём дрожавшим разговоры.
Курчавый, тёмный, с блеском чёрных глаз,
Сплетал руками длительный рассказ,
Ловил себя, качал свои уборы.
Хвост райской птицы в пышности волос
10 Взметался как султан незримой битвы.
Опять кружась, он длил свои ловитвы.
Я видел всё, припавши за утёс.
И колдовские возмогли молитвы.
Как жезл любви, огонь до туч возрос.
