Я уплывалъ по морю Гаваики,
До южной грани края Маори.
Зажглись, метнувши желтымъ, янтари,
Слились и разлились какъ сердолики.
5 Огни змѣились ходомъ повилики,
Пылалъ гранатъ вечеровой зари.
Изъ красныхъ тучъ сложились алтари,
Нѣмой огонь гремѣлъ въ багряномъ крикѣ.
Вдругъ занавѣсъ пурпурно-огневой
10 Порвалъ продольность разожженной ризы.
И глянулъ Мѣсяцъ мертвой головой,—
Испуганный, еще полуживой.
Могучій валъ, въ перекипаньи сизый,
Каноа мчалъ въ пустынѣ міровой.
Я уплывал по морю Гаваики,
До южной грани края Маори.
Зажглись, метнувши жёлтым, янтари,
Слились и разлились, как сердолики.
5 Огни змеились ходом повилики,
Пылал гранат вечеровой зари.
Из красных туч сложились алтари,
Немой огонь гремел в багряном крике.
Вдруг занавес пурпурно-огневой
10 Порвал продольность разожжённой ризы.
И глянул Месяц мёртвой головой, —
Испуганный, ещё полуживой.
Могучий вал, в перекипаньи сизый,
Каноа мчал в пустыне мировой.
