Онъ мнѣ открылся въ Сѣверномъ сіяньи.
На полюсѣ. Среди безгласныхъ льдинъ.
Въ снѣгахъ, гдѣ властенъ бѣлый цвѣтъ одинъ.
Въ потокѣ звѣздъ. Въ бездонномъ ихъ молчаньи.
5 Его я видѣлъ въ тихомъ обаяньи.
Въ лицѣ отца, и въ красотѣ сѣдинъ.
Въ качаньи тонкихъ лунныхъ паутинъ.
Онъ показалъ мнѣ ликъ свой въ обѣщаньи.
Часы идутъ, мѣняя тяжесть гирь.
10 Часы ведутъ дорогой необманной.
Зачатье наше въ мысли первозданной.
На снѣжной вѣткѣ одинокъ снѣгирь.
Но алой грудкой, дѣтскимъ снамъ желанной,
Велитъ Веснѣ онъ вѣрить цвѣтотканной.
Он мне открылся в Северном сияньи.
На полюсе. Среди безгласных льдин.
В снегах, где властен белый цвет один.
В потоке звёзд. В бездонном их молчаньи.
5 Его я видел в тихом обаяньи.
В лице отца и в красоте седин.
В качаньи тонких лунных паутин.
Он показал мне лик свой в обещаньи.
Часы идут, меняя тяжесть гирь.
10 Часы ведут дорогой необманной.
Зачатье наше в мысли первозданной.
На снежной ветке одинок снегирь.
Но алой грудкой, детским снам желанной,
Велит Весне он верить цветотканной.
