прижимаются другъ къ другу, и опускаютъ глаза. Раздается отдаленная музыка. Дѣвушка-Плакунъ-Трава медленно поднимаетъ голову, и, продолжая сидѣть на землѣ одна, выпрямляется, скорбная, но и торжествующая. Музыка вдругъ обрывается. Шесть Дѣвушекъ мѣняютъ положеніе, вздрогнувъ, и всѣ смотрятъ на Дѣвушку-Плакунъ-Траву.
Шесть Дѣвушекъ, къ Седьмой.
Отчего же ты молчишь, одна?
Отчего же ты не вспоминаешь?
Не зовешь, и сердце не плѣняешь?
Красный цвѣтъ, какъ мы, и ты вѣдь знаешь!
Или мысль тебѣ иная въ этотъ яркій часъ видна?
Иль ты Солнце разлюбила, и душа твоя темна?
Иль мечту твою плѣнили Ночь и желтая Луна?
Дѣвушка-Плакунъ-Трава
Странно слышать мнѣ хваленіе
Торопливости минутъ,
Если долгія мученія
За восторгъ минутный ждутъ.
Странно видѣть соблазненіе
Въ томъ, что быстрый мигъ не ждетъ:
Такъ извѣстно мнѣ мученіе,
Что во тьмѣ одно мгновеніе
Дольше, чѣмъ подъ Солнцемъ годъ.
Тот же текст в современной орфографии
прижимаются друг к другу, и опускают глаза. Раздается отдаленная музыка. Девушка-Плакун-Трава медленно поднимает голову, и, продолжая сидеть на земле одна, выпрямляется, скорбная, но и торжествующая. Музыка вдруг обрывается. Шесть Девушек меняют положение, вздрогнув, и все смотрят на Девушку-Плакун-Траву.
Шесть Девушек, к Седьмой.
Отчего же ты молчишь, одна?
Отчего же ты не вспоминаешь?
Не зовешь, и сердце не пленяешь?
Красный цвет, как мы, и ты ведь знаешь!
Или мысль тебе иная в этот яркий час видна?
Иль ты Солнце разлюбила, и душа твоя темна?
Иль мечту твою пленили Ночь и желтая Луна?
Девушка-Плакун-Трава
Странно слышать мне хваление
Торопливости минут,
Если долгие мучения
За восторг минутный ждут.
Странно видеть соблазнение
В том, что быстрый миг не ждет:
Так известно мне мучение,
Что во тьме одно мгновение
Дольше, чем под Солнцем год.
