ломенную шляпку съ бѣлыми лентами, и, вообрази, мой другъ, ее привезла мнѣ на домъ молодая женщина, пренарядная, да еще въ своемъ собственномъ экипажѣ, на прекрасныхъ лошадяхъ, которыя неслись, какъ стрѣла. Не могу сказать теперь, какого цвѣту были эти лошади, но очень-очень помню, что одна изъ нихъ упала и околѣла, а отецъ твой и говоритъ: «Видно, у этой бѣдной лошади зерна со рту не было нѣсколько дней.»
Этотъ анекдотъ, такъ побѣдительно доказывающій богатство модныхъ торговокъ, не произвелъ однако же никакого впечатлѣнія на слушателей: Катя стояла потупивъ глаза во все время разсказа, а Ральфъ обнаруживалъ явные признаки нетерпѣнія.—Дождавшись, что почтенная вдова остановилась для передышки, онъ объявилъ, что сейчасъ поведетъ племянницу къ ея будущей хозяйкѣ, и велѣлъ Кате одѣться. Мистрисъ Никльби въ это время увлеклась-было еще кой-какими воспоминаніями,—начала описывать фортепіано, которое нѣкогда украшало ея комнату, и имѣла въ виду прибавить къ тому легкій очеркъ полу-дюжины креселъ, стоявшихъ въ гостиной: но Катя вошла совсемъ готовая, и мистеръ Ральфъ безъ церемоніи оставилъ невѣстку на самомъ занимательномъ мѣстѣ повѣствованія.
Катя, скромная деревенская дѣвушка, стыдливо и робко пробираясь съ дядею по многолюднымъ лондонскимъ улицамъ, составляла рѣзкую противуположность со всемъ, что было вокругъ нея. Она крѣпко держалась за руку Ральфа, чтобы не потерять его въ пестрой толпѣ и, краснѣя, опускала свои боязливые глазки, когда встрѣчала наглый взглядъ молодыхъ щеголей. Знакомые Ральфа останавливались и смотрѣли въ следъ прелестной дѣвушкѣ, которой прежде никогда съ нимъ не видывали. Было что-то странное въ томъ, что она идетъ съ Ральфомъ;—она, такая свѣ-
