задано. Лѣнивыхъ можете наказывать сколько хотите. Сказавъ это, Сквирсъ вышелъ, а ученики обступили своего новаго просвѣтителя. Мы не будемъ описывать, какую онъ принялъ методу, потому что въ ней не заключается ничего необыкновеннаго. Послѣ класса, въ два часа пополудни, дѣтямъ дали еще по небольшой порціи кушанья, при чемъ соблюдался тотъ же самый порядокъ, какъ утромъ; а тамъ послѣдовалъ второй классъ, и Николай почти не замѣтилъ времени. Въ сумерки онъ усѣлся въ углу классной комнаты, между-тѣмъ какъ воспитанники собрались толпой въ другомъ углу и дрожали отъ холоду. У нихъ не было шуму, который обыкновенно слышенъ въ училищахъ, не было ни бѣшеныхъ игръ, ни искреннихъ и веселыхъ споровъ. Всѣ они сидѣли молча, скорчившись, прижавшись другъ къ другу, и боязливо, какъ пойманные дикіе звѣри, глядѣли на Николая.
Но молодой человѣкъ и самъ не могъ смотрѣть на нихъ безъ какого-то ужаса. Онъ наконецъ увидѣлъ, что̀ такое—дотбойская школа; загадка разрѣшилась; не оставалось ничего неяснаго и двусмысленнаго. Жестокости, которыхъ онъ былъ свидѣтелемъ, грубое и варварское поведеніе Сквирса, его жадность, его корыстолюбіе, наконецъ бѣдность, безобразіе, грязь, которыя были вездѣ, куда ни взглядывалъ Николай,—все это приводило его въ отчаяніе; а когда онъ подумалъ еще, что будучи помощникомъ Сквирса, онъ,—хотя единственно но стеченію обстоятельствъ,—можетъ казаться участникомъ его гнусныхъ дѣяній, поборникомъ его правилъ, то эта мысль такъ поразила благороднаго юношу, что онъ былъ готовъ возненавидѣть себя, и если бы въ ту минуту пришла къ нему смерть, онъ бы встрѣтилъ ее съ радостью.
Но вдругъ Николай вспомнилъ опять о своемъ семействѣ, и это возстановило его мужество. Онъ написалъ къ матери коротенькое письмо, въ которомъ увѣ-
