— Ребята, — повелительно сказалъ Джоржъ двумъ или тремъ неграмъ, смотрѣвшимъ на покойника, — помогите мнѣ поднять его и отнести въ повозку, добудьте, мнѣ лопату.
Одинъ изъ негровъ побѣжалъ за лопатой; двое другихъ помогали Джоржу перенести тѣло въ экипажъ, Джоржъ не говорилъ съ Легри и не смотрѣлъ на него; Легри не противорѣчилъ его приказаніямъ; онъ стоялъ, посвистывая, съ видомъ притворнаго равнодушія.
Онъ угрюмо послѣдовалъ за ними, когда они понесли тѣло въ повозку, стоявшую у подъѣзда.
Джоржъ разостлалъ свой плащъ на днѣ повозки и бережно уложилъ на него тѣло, отодвинувъ сидѣнье, чтобы было больше мѣста. Затѣмъ онъ обернулся и, пристально глядя на Легри, проговорилъ сдержанно:
— Я вамъ еще не сказалъ, что я думаю объ этомъ возмутительномъ дѣлѣ; здѣсь не время и не мѣсто говорить о немъ. Но, сэръ, вы поплатитесь за невинно пролитую кровь! Я заявлю объ этомъ убійствѣ. Я поѣду къ судьѣ и донесу на васъ!
— Сдѣлайте одолженіе! — презрительно прищелкнулъ пальцами Легри. — Мнѣ очень интересно, что вы будете заявлять. Гдѣ же у васъ свидѣтели? Гдѣ доказательства? Поѣзжайте, поѣзжайте къ судьѣ.
Джоржъ сразу понялъ всю силу этого возраженія. На плантаціи не было ни одного бѣлаго, который могъ бы явиться свидѣтелемъ, а въ южныхъ штатахъ свидѣтельскія показанія чернокожихъ не принимаются въ расчетъ. Негодованіе кипѣло въ груди его, ему хотѣлось крикнуть такъ, чтобы небо услышало его вопль о справедливости, на это было бы безполезно!
— И сколько шуму изъ за какого-то мертваго негра! — замѣтилъ Легри.
Эти слова были искрой брошенной въ пороховой складъ. Благоразуміе никогда не отличало молодого Кентуккійца. Джоржъ обернулся и однимъ ударомъ по лицу повалилъ Легри на землю. Онъ стоялъ надъ нимъ, пылая гнѣвомъ, и представлялъ не дурное олицетвореніе своего великаго тезки, побѣдившаго дракона.
Есть люди, которые положительно становятся лучше, когда ихъ хорошенько поколотятъ. Они сразу чувствуютъ уваженіе къ человѣку, который сшибетъ ихъ съ ногъ и повалитъ въ грязь. Легри принадлежалъ къ такого рода людямъ. Поднявшись съ земли и отряхнувъ пыль съ своего платья, онъ смотрѣлъ на удалявшуюся повозку съ видимымъ почтеніемъ и не раскрывалъ рта, пока она не скрылась съ глазъ.
— Ребята, — повелительно сказал Джорж двум или трем неграм, смотревшим на покойника, — помогите мне поднять его и отнести в повозку, добудьте, мне лопату.
Один из негров побежал за лопатой; двое других помогали Джоржу перенести тело в экипаж, Джорж не говорил с Легри и не смотрел на него; Легри не противоречил его приказаниям; он стоял, посвистывая, с видом притворного равнодушия.
Он угрюмо последовал за ними, когда они понесли тело в повозку, стоявшую у подъезда.
Джорж разостлал свой плащ на дне повозки и бережно уложил на него тело, отодвинув сиденье, чтобы было больше места. Затем он обернулся и, пристально глядя на Легри, проговорил сдержанно:
— Я вам еще не сказал, что я думаю об этом возмутительном деле; здесь не время и не место говорить о нём. Но, сэр, вы поплатитесь за невинно пролитую кровь! Я заявлю об этом убийстве. Я поеду к судье и донесу на вас!
— Сделайте одолжение! — презрительно прищелкнул пальцами Легри. — Мне очень интересно, что вы будете заявлять. Где же у вас свидетели? Где доказательства? Поезжайте, поезжайте к судье.
Джорж сразу понял всю силу этого возражения. На плантации не было ни одного белого, который мог бы явиться свидетелем, а в южных штатах свидетельские показания чернокожих не принимаются в расчет. Негодование кипело в груди его, ему хотелось крикнуть так, чтобы небо услышало его вопль о справедливости, на это было бы бесполезно!
— И сколько шуму из-за какого-то мертвого негра! — заметил Легри.
Эти слова были искрой брошенной в пороховой склад. Благоразумие никогда не отличало молодого Кентуккийца. Джорж обернулся и одним ударом по лицу повалил Легри на землю. Он стоял над ним, пылая гневом, и представлял не дурное олицетворение своего великого тезки, победившего дракона.
Есть люди, которые положительно становятся лучше, когда их хорошенько поколотят. Они сразу чувствуют уважение к человеку, который сшибет их с ног и повалит в грязь. Легри принадлежал к такого рода людям. Поднявшись с земли и отряхнув пыль с своего платья, он смотрел на удалявшуюся повозку с видимым почтением и не раскрывал рта, пока она не скрылась с глаз.
