слушался онъ только своего воспитателя, а не постороннихъ, даже и въ томъ случаѣ, когда они предъявляли ему свои требованія въ присутствіи его друга.
Въ высшей степени мило онъ держалъ себя въ отношеніи дѣтей. Онъ поприродѣ своей не былъ золъ или коваренъ и относился къ каждому дружелюбно и внимательно; но съ дѣтьми онъ обращался съ особенною нѣжностію и всего сильнѣе обнаруживалъ ее къ маленькимъ дѣтямъ. Дѣвочекъ онъ предпочиталъ мальчикамъ, пo той простой причинѣ, что послѣдніе позволяли себѣ часто дразнить его; хотя онъ и терпѣлъ подобнаго рода шутки, но, повидимому, его все же раздражало видѣть издевательство надъ собою со стороны такихъ маленькихъ существъ. Когда въ первый разъ ему была показана моя шестинедѣльная дочка, онъ разсматривалъ ее съ очевиднымъ удивленіемъ, какъ будто бы хотѣлъ убѣдиться, что она принадлежитъ къ человѣческой породѣ, нѣжно поводилъ по лицу ея пальцемъ и, въ заключеніе, дружелюбно протянулъ руку. Эта характерная черта, которую я наблюдалъ у всѣхъ воспитанныхъ мною шимпанзе, заслуживаеть особеннаго вниманія, такъ какъ она, повидимому, служитъ доказательствомъ, что эта обезьяна и въ маленькомъ ребенкѣ видитъ и признаетъ человѣка. По отношенію же къ подобнымъ себѣ онъ вовсе не держался такъ дружелюбно. Когда я свелъ молодую самку шимпанзе, которую давно воспитывалъ, съ самцомъ, младше ея по возрасту, то самка не обнаружила никакого участія къ товарищу, ни малѣйшаго чувства радости или дружбы, а наоборотъ, пользуясь тѣмъ, что юнецъ былъ слабѣе, обращалась съ нимъ крайне грубо, покушалась его бить, щипать и вообще вела себя съ нимъ такъ жестоко, что пришлось ихъ разъединить. Подобнаго отношенія къ дѣтямъ я не замѣчалъ ни у одного шимпанзе.
Въ отличіе отъ другихъ обезьянъ, шимпанзе веселъ вплоть до поздней ночи по крайней мѣрѣ, до тѣхъ поръ, пока есть свѣтъ въ комнатѣ. Ужинъ свой шимпанзе уничтожаетъ съ особеннымъ удовольствіемъ, и, будучи водворенъ въ своей комнатѣ, съ нетерпѣніемъ ждетъ экономку, которая приносить ему чай. Если послѣдняя не появляется, онъ подходитъ къ двери и громко стучится; но стоить ей показаться, онъ привѣтствуетъ ее радостнымъ восклицаніемъ: «О! О!» и подаетъ ей руку. Чай и кофе очень любитъ, первый сильно подслащенный и съ ромомъ. Вообще онъ любить все, что подаютъ на столъ; отъ напитковъ, особенно пива, также не отказывается. Во время ѣды онъ располагается на диванѣ, опирается обѣими руками на столь или кладетъ только одну руку, а другой рукой беретъ чашку съ блюдечка, съ удовольствіемъ глотаетъ жидкое содержимое и затѣмъ уже принимается за накрошенные куски хлѣба. Пока можетъ доставать ихъ, притягиваетъ ихъ къ себѣ губами; если же они на днѣ или глубоко, тогда пользуется очень ловко ложкой, такъ какъ руками ему запрещено ѣсть. Во время ѣды онъ остается внимательнымъ ко всему, что происходить вокругъ него, и глаза его постоянно такъ и бѣгаютъ во всѣ стороны. Какъ и всякое другое животное этого рода, онъ, по временамъ, обнаруживаетъ странныя прихоти, какъ-то: ѣстъ большое количество соли, куски мѣла, пригоршни земли, но никогда, однако, я не замѣчалъ за нимъ отвратительной привычки поглощать собственное кало—привычки, которая наблюдается у другихъ обезьянъ, даже у дѣтей человѣка. Тѣсное общеніе съ серьезно и разумно воспитывающими людьми облагородило его нравы въ этомъ отношеніи и, быть можетъ, убило въ зародышѣ указанную отвратительную повадку. Насытившись, шимпанзе любитъ еще заниматься нѣкоторое время своимъ хозяйствомъ и во всякомъ случаѣ не тотчасъ отправляется спать. Онъ вытаскиваетъ полѣно изъ печки или надѣваетъ себѣ на руки туфли своего надзирателя, катается въ такомъ видѣ по комнатѣ, схватываетъ платокъ или скатерть,
