достигаютъ другіе представители этого семейства. Онѣ дѣлаютъ громадные прыжки съ вѣтвей одного дерева на нѣсколько ниже лежащія вѣтви другого, причемъ вѣтвь, на которую онѣ перепрыгнули, низко пригибается отъ тяжести ихъ тѣла и, разгибаясь, снова подбрасываетъ ихъ вверхъ; кромѣ того онѣ обладаютъ способностью мѣнять направленіе движенія во время самого прыжка, чтобы, въ случаѣ надобности, схватиться за болѣе удобную вѣтвь и бѣжать дальше. По замѣчанію Уэллеса, очень интересно наблюдать какъ за вожакомъ, отважившимся на смѣлый прыжекъ, съ большей или меньшей бытротою слѣдуютъ и остальныя; нерѣдко случается при этомъ, что одна или двѣ изъ нихъ вовсе не могутъ рѣшиться на прыжекъ, пока остальныя не скроются изъ вида. Тогда онѣ въ совершенномъ отчаянiи, изъ страха быть покинутыми, бросаются въ воздухъ, ломають тонкія вѣтви и часто падаютъ даже на землю. Тамъ, гдѣ ихъ вовсе не безпокоятъ, онѣ становятся назойливыми, появляются на домахъ или около нихъ и причиняють различнымъ образомъ вредъ; случается даже, что онѣ становятся опасными дѣтямъ. Теннентъ разсказываеть, что ребенокъ одного европейскаго пастора, оставленный легкомысленной кормилицей передъ домомъ безъ присмотра, подвергся нападенiю тонкотѣлыхъ обезьянъ и онѣ такъ измучили и искусали его, что онъ отъ этого умеръ. Пища тонкотѣлыхъ обезьянъ состоитъ изъ различныхъ частей растеній, плодовъ всякаго рода, какіе онѣ только могутъ разгрызть, почекъ, листьевъ и цвѣтовъ. Главную пищу ихъ составляютъ, по словамъ Теннента, бананы. Однако, повидимому, онѣ еще болѣе любять нѣкоторые цвѣты, напримѣръ, цвѣты краснаго Hibiscus, и поѣдаютъ ихъ въ необыкновенномъ количествѣ — полезное указаніе для тѣхъ, кто вздумалъ бы держать въ неволѣ этихъ обезьянъ.
Сингалезцы говорятъ, что никто никогда не находилъ еще въ лѣсу трупа такой обезьяны. «Кто увидѣлъ бѣлую ворону, гнѣздо рисовой птицы, прямую кокосовую пальму или мертвую обезьяну», говорять они, «тотъ можеть быть увѣрень, что будетъ жить вѣчно». Это народное повѣрье несомнѣнно происходитъ изъ Индии, такъ какъ тамъ одной изъ наиболѣе выдающихся тонкотѣлыхъ обезьянъ воздаютъ божескiя почести и всѣ убѣждены, что всякiй, кто вздумалъ бы отдыхать на могилѣ такой обезьяны или хотя бы на мѣстѣ ея смерти, долженъ умереть, и что даже погребенныя кости ея могутъ принести несчастіе. Поэтому каждый, кто собирается тамъ строить домъ, обращается къ знахарямъ и удостовѣряется съ помощью ихъ «искусства» въ томъ, что на мѣстѣ, выбранномъ для дома, никогда не околѣвала обезьяна.
Изъ тонкотѣлыхъ обезьянъ прежде всего заслуживаетъ вниманія хульманъ лангуръ или хануманъ, какъ называють его индусы, ванаръ Маратовъ — священная обезьяна индусовъ (Semnopithecus entellus, Simia entellus, Hulman. Entelle). Это самая обыкновенная обезьяна, встрѣчающаяся въ большей части Индостана, и область распространенія ея все увеличивается, такъ какъ она не только пользуется защитой и покровительствомъ человѣка, но въ нѣкоторыя мѣстности ее нарочно ввозятъ. Вся длина взрослаго самца равняется, по Элліоту, 1,57 м., а по Жердону, иногда даже 1,72 м., изъ которыхъ, по крайней мѣрѣ, 97 см. падають на необыкновенно длинный хвостъ, снабженный на концѣ пучкомъ волосъ. Вѣсъ обезьяны равнъ 9-11 килограммамъ. Цвѣтъ мѣха желтовато-бѣлый; цвѣтъ голыхъ частей темно-фіолетовый. Лицо, кисти и ступни въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ онѣ покрыты волосами, и жесткій хохолъ, свѣшивающійся надъ глазами, чернаго цвѣта, короткая борода - желтоватаго. Распространение этой обезьяны, такъ хорошо извѣстной въ Индостанѣ, — какъ это ни странно до сихъ поръ съ точностью не опредѣлено. По словамъ Блэнфорда, ея нѣтъ на Пенджабѣ и Синдѣ, она во-
