о т р
я д
ъ I V . — X и щ н ы я.
733
животное нѣсколькими ударами по головѣ. Если-же онъ удиралъ отъ насъ, прѳладѳ чѣмъ мы успѣвали окружить его, то мы пускались въ догонку и загоняли отъ берега въ глубь острова, такъ что наконецъ, какъ-бы скоро и ловко ни бѣгало животное, оно утомлялось, и тогда его легко можно было убить. Когда мы нападали на цѣлое стадо калановъ, чт5 случалось нерѣдко, то каждый охотникъ выбиралъ животное, которое было къ нему ближе, и дѣлошло еще уснѣтнѣѳ. Вначалѣ намъ не нужно было напрягать свое усердіе, хитрость и ловкость для удачной охоты, потому что весь берѳгъ кишѣлъ каланами и они лежали въ полномъ спокойствіи относительно своей участи, но впослѣдствіи они научились понимать наши намѣрюнія, такъ что выходили на берегъ съ крайнею осторожностью: прежде чѣмъ лечь на отдыхъ, они зорко осматривались, обнюхивали вокругъ и только тогда ложились, когда все обстояло благополучно, да и то успокаивались не сразу, а пѣсколько разъ снова вскакивали и вторично осматривали мѣстность или-же уходили назадъ въ море. Тамъ, гдѣ располагалось цѣлоѳ стадо, въ разныхъ мѣстахъ были выставлены ими сторожевыя животныя. Намъ также много препятствовали злые песцы, которые насильственнымъ образомъ будили калановъ и не давали имъ смыкать глазъ; вслѣдствіе этихъ причинъ намъ постоянно приходилось отыскивать для охоты новыя мѣста, дѣлать большіе обходы, предпочитать темную ночь свѣтлой и бурную погоду тихой, и все это для того, чтобы заполучить животное, которое служило единственной поддержкой нашего пнтанія. Несмотря на всѣ эти прѳпятствія, съ 6-го сентября 1741 г. по 17 августа 1742 г. нами все-таки было убито и съѣдено 700 штукъ морскихъ бобровъ, а шкуры ихъ отвезены въ Камчатку, Такъ какъ калановъ часто убивали безъ всякой необходимости, ради ихъ мѣха, а еще чаще,—когда мѣхъ оказывался недостаточно чернымъ,—и совсѣмъ нѳ пользовались убитымъ животнымъ, а бросали его цѣликомъ въ море, то это безбожное истребленіе довело до того, что весною, когда всѣ наши съѣстныѳ припасы были съѣдены, мы на цѣлыя. 50 верстъ въ окружности не могли найти ни одного животнаго. Конечно, можно-бы было удовлетворяться и тюленями, но они были слишкомъ хитры, чтобы отдаляться отъ берега, и приходилось считать за особенное счастье, если удавалось убить тюленя. «Курильцы отправляются весною въ легкихъ лодкахъ, на которыхъ находится по шести гребцовъ, одному рулевому и одному стрѣлку, на 10 и болѣе верстъ въ море, Замѣтивъ калана, они со всѣхъ силъ принимаются грести на него, но животное, въ свою очередь, не менѣе старательно удираетъ отъ нихъ. Когда лодка уже довольно близко, рулевой и сидящіе впереди стрѣлки пускаютъ въ животное стрѣлы. Если они и не нопадаютъ въ него,то все-же вынуждаютъ его нырнуть и подкарауливаютъ. когда оно снова покажется на поверхности, чтобы впустить въ него новую стрѣлу. По поднимающимся пузырькамъ они вполнѣ могутъ слѣдить за направленіемъ бобра, и рулевой по Этому слѣду гонитъ лодку. Передній изъ охотниковъ занимается тѣмъ, что выдавливаетъ изъ воды стрѣлы. работая при этомъ длиннымъ шестомъ, на концѣ котораго насажены, на подобіе щетки, тонкіе прутья. Если преслѣдуемое животное самка съ дѣтенышѳмъ, то прежде всего задыхается и тонетъ этотъ послѣдній; тогда мать бросаетъ его, чтобы имѣть возможность скорѣѳ спастись; дѣтеныш а ловятъ н кладутъ въ лодку, гдѣ онъ нерѣдко опять приходитъ въ себя. Наконецъ и преслѣдуемая мать или самецъ такъ утомляется, что совсѣмъ уже не въ состояніи нырять; тогда охотники убиваютъ животное илистрѣлой или, когда оно по близости, копьѳмъ. Если каланамъ случится попасть въ сѣти, которыми ихъ также ловятъ, они приходятъ въ такое отчаяніе, что начинаютъ даже грызть другъ друга. Иногда они сами себѣ откусываютъ ноги со злости или съ отчаянія, что видятъ ихъ запутанными.
