14
„ж
ц 3 н ь
ж
н
воТ
n Ы X
ъ"
Б РЭ М А.
зывались, были очень рады, когда я къ нимъ приходилъ и выражали это очень страннымъ образомъ. Какъ только я входилъ въ ихъ хлѣвъ, обѣ гіены вскакивали съ веселымъ воемъ, прыгали около меня, клали ііереднія лапы мнѣ на плечи, обнюхивали мое лицо, наконецъ поднимали хвостъ вертикально кверху и выпускали изъ заднаго прохода вывороченную прямую кишку на 5 era. Гіены здоровались со мною всегда такимъ образомъ, и я могъ замѣтить, что самая курьезная часть этой встрѣчи т. е. выпусканіе кишки, служила признакомъ радостнаго настроенія. Когда я хотѣлъ и х ъ взять къ себѣ въ комнату, то я открывалъ хлѣвъ и обѣ гіены бѣжали за мной; третью я убилъ во время одного изъ припадковъ ея ярости. К а к ъ ласковыя собаки, гіены прыгали вокругъ меня, протискивались между моихъ ногъ и обнюхивали мои руки и лицо. П а нашемъ дворѣ я могъ съ ними ходить повсюду, не боясь, что которая-нибудъ попробуетъ убѣжать. В ъ Каирѣ, впослѣдствіи, я ихъ водилъ по улидамъ, привязанныхъ на тонкой веревкѣ, къ великому ужасу всѣхъ почтенныхъ мусульманъ. Онѣ такъ любили мое общество, что иногда посѣщали меня и безъ приглашенія, когда служитель забывалъ запереть дверь ихъ хлѣва. Я жилъ во второмъ этажѣ зданія, а хлѣвъ помѣпіался въ нижнемъ этажѣ; это нисколько не смущало гіенъ, которыя очень хорошо умѣли ходить по лѣстницѣ и часто приходили въ мою комнату и въ моемъ отсутствіи. Для постороннихъ лицъ было очень странно и даже нѣсколько страшно видѣть вечеромъ, какъ мы пили чай; Около каждаго изъ насъ помѣщалась гіѳна, какъ хорошо воспитанная собака, спокойно усѣвшись назаднія лапы и прося подачки, к а к ъ обыкновенно это дѣлаютъ собаки. Просьба и х ъ выражалась тихимъ, но хриплымъ кряканьемъ, а благодарность свою онѣ выражали вышеуказаннымъ способомъ, или обнюхиваньемъ рукъ. Онѣ очень охотно грызли сахаръ, но ѣли также хлѣбъ, особенно намоченный въ чаѣ. Обыкновенную пищу ихъ составляли собаки, которыхъ мы для этого убивали. Доставать этотъ кормъ было нетрудно, такъ какъ наВостокѣ нездѣ много бездомныхъ, шатающихся собакъ, которыхъ можно смѣло уничтожать; но оставаться намъ долго въ одной мѣстности было трудно, такъ какъ собаки замѣчали въ насъ враговъ и дѣлались осторожными. Даже во время нашего долгаго пути на простой лодкѣ изъ Хартума въ Каиръ мы кормили нашихъ гіенъ бездомными собаками. Мы ихъ кормили обыкновенно черезъ два или три дня, но разъ имъ пришлось поголодать восемь дней, такъ какъ невозможно было достать корма. Нужно было тогда видѣть, съ какою жадностью онѣ бросились на мертвую собаку; онѣ визжали, хохотали отъ радости и мгновенно кинулись на добычу. Пѣсколькими ударами челюстей вскрыли онѣ грудную и брюшную полости, и черныя морды ихъ стали съ наслажденіемъ рыться во внутренностяхъ. Скоро нельзя было уже различить морды гіенъ, а замѣтны былп днѣ темныя неправильныя массы, облѣп ленныя кровью и слизью, которыя псе еще прятались во внутренность т-Ьла собаки и, напоенныя кровью, снова высовывались. Въ это время онѣ по жадности нисколько не уступали грифамъ и даже превосходили ихъ по своему обжорству. Черезъ полчаса послѣ начала кормленія мы обыкновенно находили только черепъ и хвостъ собаки, а все остальное, даже ноги, были съѣдены съ кожей, шерстью и костями. Гіены не брезгали никакимъ мясомъ и отказывались только отъ мяса грифовъ, даже пъ случаѣ сильнаго голода, между тѣмъ какъ сами грифы ѣли его охотно. Мнѣ не случалось наблюдать, ѣдятъ-ли онѣ мясо самихъ гіенъ, новообще онѣ почти исключительно питалпсь мясомъ, а хлѣбъ служилъ лишь лакомствомъ Между собою плѣнвипы жиліг въ большой дружбѣ; онѣ часто играли какъ собаки: ворчали, тявкали, прыгали другъ черезі, друга, налялпсь по землѣ и иъ шутку грызлись.
