Материал из Викитеки — свободной библиотеки
Печалью искаженныя черты
Изобличаютъ жадность къ возбужденьямъ,
Изношенность душевной пустоты.
25 Онъ все жь проснется къ новымъ наслажденьямъ,
Отъ полночи живетъ онъ до зари,
Среди страстей, неистовымъ видѣньемъ.
Но первый лучъ есть приговоръ: «Умри».
И вотъ ростетъ вторая часть картины.
30 Вторая часть: ихъ всѣхъ, конечно, три.
На небѣ, какъ расторгнутыя льдины,
Стоитъ гряда воздушныхъ облаковъ.
Другое зданье. Пышныя гардины.
Полураскрытъ гранатовый альковъ,
35 Тамъ женщина застыла въ страстной мукѣ,
И грудь ея—какъ бѣлый пухъ снѣговъ.
Откинуты изогнутыя руки,
Какъ будто милый жмется къ ней во снѣ,
И сладко ей, и страшно ей разлуки.
40 А тотъ, кто снится, тутъ же въ сторонѣ,
Онъ тоже услажденъ своей любовью,
Но страшенъ онъ въ глядящей тишинѣ.
Къ ея груди прильнувъ, какъ къ изголовью,
Онъ спитъ, блаженствомъ страсти утомленъ,
45 И ротъ его окрашенъ алой кровью.
Кто болѣе изъ нихъ двоихъ влюбленъ?
Одинъ во снѣ увидѣлъ наслажденье,
Другой укралъ его—и усыпленъ.
|
Тот же текст в современной орфографии
Печалью искажённые черты
Изобличают жадность к возбужденьям,
Изношенность душевной пустоты.
25 Он всё ж проснётся к новым наслажденьям,
От полночи живёт он до зари,
Среди страстей, неистовым виденьем.
Но первый луч есть приговор: «Умри».
И вот растёт вторая часть картины.
30 Вторая часть: их всех, конечно, три.
На небе, как расторгнутые льдины,
Стоит гряда воздушных облаков.
Другое зданье. Пышные гардины.
Полураскрыт гранатовый альков,
35 Там женщина застыла в страстной муке,
И грудь её — как белый пух снегов.
Откинуты изогнутые руки,
Как будто милый жмётся к ней во сне,
И сладко ей, и страшно ей разлуки.
40 А тот, кто снится, тут же в стороне,
Он тоже услаждён своей любовью,
Но страшен он в глядящей тишине.
К её груди прильнув, как к изголовью,
Он спит, блаженством страсти утомлён,
45 И рот его окрашен алой кровью.
Кто более из них двоих влюблён?
Один во сне увидел наслажденье,
Другой украл его — и усыплён.
|
