— Почему же жалко? — удивленно задалъ вопросъ офицеръ.
— Привыкъ къ ему, ваше благородіе, и онъ воовсе особенный боровокъ… Ученый, ваше благородіе.
— Какъ ученый?
— А вотъ извольте посмотрѣть, ваше благородіе.
Съ этими словами Коноплевъ досталъ Ваську изъ загородки и сказалъ:
— „Васька!“ Проси его благородіе, чтобъ тебя не зарѣзали… Служи хорошенько…
И боровокъ, ставъ на заднія лапы, жалобно захрюкалъ.
Мичманъ улыбался. Стоявшіе вблизи матросы смѣялись.
— „Васька!“ Засни!
И боровокъ тотчасъ же послушно легъ и закрылъ глаза.
— Эго ты такъ его обучилъ?
— Точно такъ, ваше благородіе… Думалъ ребятъ займу на праздникъ… Онъ, ваше благородіе, многому обученъ. Смышленый боровокъ… „Васька!“ Встань и покажи, какъ матросъ пьяный на берегу бываетъ…
И „Васька“( уморительно сталъ покачиваться со стороны на сторону.
Впечатлѣніе произведено было сильное. И мичманъ, понявшій, какое развлеченіе доставитъ скучающимъ матросамъ этотъ забавный боровокъ, великодушно проговорилъ:
— Пусть остается жить твой боровокъ, Коноплевъ!
— Премного благодаренъ, ваше благородіе! —
