ландии и Англии, приобрел основательные антикварные сведения и явился в своем труде „Dissertationes de praestantia et usu nnmismatnm antiquorum“ основателем научного изучения нумизматики. Нужно также отметить, что впервые в германских университетах, уже в первой иоловине XVIII в., читались курсы по греческим и римским „древностям“.
4. Было бы несправедливо преуменьшать значение той ученой работы над памятниками старины, какая выполнена была в XVII и в начале XVIII в. Если в течение двух предыдущих веков, XV и XVI, в связи с так называемым Возрождением наук и искусств, обращаемо было главное внимание на собирание памятников древности, исключительно классической, т. е. греческой и римской, правильнее сказать греко-римской, потому что памятники собственно греческие тогда были мало известны; если критического отношения к этим памятникам не существовало, и просвещенные люди того времени охвачены были лишь энтузиазмом „возродить“ классическую древность в возможно большем, при имеющихся тогда средствах, размере, то, начиная с XVII в., мы вступаем в эпоху, когда стремятся не только продолжать дело собирания памятников старины, но и использовать открытые вновь памятники для ученых целей, чтобы, при их помощи, иллюстрировать наглядно жизнь и быт древних. В параллель XV и XVI вв., которые можно назвать периодом художественно-артистическим в истории дисциплины, получившей позже название археологии, XVII и первую половину XVIII в. можно наименовать периодом учено-аитикварным, когда не только собирался, но отчасти уже и систематизировался тот материал, на основе которого впоследствии было возведено строго научное здание. Ревностным собирателям и прилежным ученым XVII и первой половины XVIII в. не хватало двух необходимых качеств, при помощи которых только и могло быть возведено это здание: с одной стороны, у них не было широкого полета ученой мысли, с другой стороны, их ученость, приводящая нас и теперь еще в изумление, лишена была того художественного вкуса, без которого понять и надлежащим образом оценить памятник старины невозможно и который в такой сильной степени был свойственен их предшественникам. Вследствие всего этого антикварная наука XVII и первой половины XVIII в., неизбежно, должна была попасть в тупик, а ее представители, несмотря на всю проявленную ими исключительную энергию, достигли лишь таких результатов, которые ныне, в большинстве случаев, подлежат сдаче в архив и могут представлять лишь исторический интерес.
5. Прежде, чем говорить о том человеке, который вывел антикварную науку из ее тупика и заложил для нее прочный фунда-
