же хорошо зналъ прошедшія, настоящія и будущія физіогноміи ихъ, какъ грамотей знаетъ фигуры буквъ алфавита; то и тогда, зная ихъ порознь, отдѣльно, безъ связи, безъ отношеній, онъ
находился бы еще внѣ области Метафизики. Напротивъ духовнымъ мы почітаемъ то, что, по самому свойству своего бытія, то есть, по своей духовности, не можетъ и не имѣетъ нужды проявляться физически, или въ какихъ нибудь другихъ организаціяхъ. Съ понятіемъ о духовномъ мы соединяемъ полноту высочайшихъ совершенствъ, отъ которыхъ нельзя ничего отнять, и къ которымъ нечего прибавить. Слѣдовательно духовному не свойственно, ни расти, ни умаляться, ни дробиться ни соединяться; оно не можетъ дѣлиться на бытіе и дѣятельность, на существованіе и познаніе, ни ноуменъ и феноменъ, оно всегда одно, неизмѣнно, безтѣлесно, безформенно. По сему духовное философы справедливо называютъ абсолютнымъ, безусловнымъ, безконечнымъ и проч. Но ни одинъ философъ, разсуждая метафизически о
духовномъ, не возносился до дѣйствительнаго созерцанія духовности и ни одиа Метафизика не
вводила въ область своихъ изслѣдованій истинно духовнаго; потому что это выше условій человѣческаго бытія и дѣятельности.
И такъ метафизическое не есть ни физическое, ни духовное. Изъ составленныхъ нами понятій о
физическомъ и духовномъ видно, что оно выше перваго и ниже послѣдняго. Какимъ же образомъ
опредѣлить его значеніе и найти его сферу. Физи-
